— И что, получилось?
— Ну, в целом да, — ответил Пол. — Конечно, на альбоме нет песен уровня «Верующий в мечты» или «Последний поезд до Кларксвилла», но…
— Но?
— Ты не понимаешь? Они приняли ложь о том, кем являлись, и стали реальными.
— Ясно, — ответила Бриджит. — Они стали настоящими артистами. Спасли свои души и стали двигаться дальше — к признанию критиков.
— Не совсем так. На самом деле в долгосрочной перспективе это привело к катастрофе. Критики по-прежнему их ненавидели, а яркие песни, которые интересуют радио, у них больше не получались. Они даже пытались продать свои души заново — после того, как поняли, что убили золотого тельца.
— Гусыню, — поправила Бриджит, приступив к перевязке плеча Пола.
— В смысле?
— Нельзя убить золотого тельца, это статуя. Но золотая гусыня несла золотые яйца, и ее убить, конечно, можно. Только имей в виду — откладывание золотых яиц наверняка творило ужасные вещи с ее пищеварительной системой.
— Тебе видней, — сказал Пол. — Дело в том, что этот альбом запечатлел важный момент. Эти четверо парней сделали всё возможное, чтобы доказать, что они действительно кое-что значат. Наверное… не знаю… мне просто нравится эта идея. Понимаешь?
Пол открыл глаза и взглянул на Бриджит.
— Ну да. Наверное, понимаю.
Они слишком долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем смущенно отвести взгляды.
Пол опустил глаза на книгу, все еще лежавшую у него на коленях.
— Кое-что другое мне совершенно непонятно…
— Неувядающая популярность Simply Red?[69]
— Нет… Хотя и это тоже, — ответил Пол. — Я о том, что… Почему нас пытаются убить?
— Вопрос на двести миллионов евро, — сказала Бриджит, отрывая кусочек липкой ленты от рулона и накладывая его на конец свежей повязки. — Все, закончила. Ради бога, надень что-нибудь. Твои жуткие соски сводят меня с ума.
Пол посмотрел вниз.
— А что не так с моими сосками?