— В смысле, — бывший, — поправилась она.
Глава двадцать третья
— Бриджит, привет!
Пол повернулся, чтобы получше рассмотреть источник голоса. Кричал парень ростом около ста семидесяти пяти сантиметров — с такой широкой ухмылкой, которой позавидовал бы Чеширский Кот.
— Привет, Дункан.
В голосе Бриджит прорезались слащаво-приторные нотки шестнадцатилетней американской школьницы. Это было невозможно, но Полу показалось, что левое ухо Бриджит глянуло на него с вызовом — мол, только попробуй об этом пошутить.
— Не ожидал тебя здесь увидеть!
Дункан говорил с акцентом, характерным для другого Дублина — не того, в котором рос Пол. Дублин Дункана был городом зеленых предместий и частных школ. В этом Дублине можно было прослыть «легендой», выпив бутылку водки и заблевав полтакси. Пол же обитал совсем в ином Дублине. В том самом, где живут бедолаги, которым приходится эти такси отмывать.
— Мир тесен! — ответила Бриджит.
Пол окинул Дункана оценивающим взглядом. При более внимательном рассмотрении выяснилось, что белокурая челка была имплантирована в лоб хирургическим путем. Это была хорошая работа, но в том-то и дело: пластику всегда выдает чрезмерная гладкость. Поверхность головы этого парня была похожа на искусственный газон. Пола давно интересовало, откуда берут волосы для пересадки? С донора? С собаки? С жопы пациента?
Но сейчас, вероятно, не самый удачный момент, чтобы об этом расспрашивать.
На вид Дункану было лет тридцать пять. Щекастый, в элегантном костюме — сделанном, как и волосы, по индивидуальной мерке. И он совершенно не подходил Бриджит.
«Интересно, — подумал Пол, — с чего я взял, будто знаю, кто подходит Бриджит?»
До вчерашнего вечера они почти не общались. Но после случившегося с тех пор, казалось, пролетела целая жизнь.
Дункан и Бриджит быстро обнялись и отступили на шаг. Только теперь Пол осознал, что женщина, стоявшая возле Дункана, была его подружкой. Если Дункан с Бриджит казались бы странноватой парой, то эти двое сочетались друг с другом идеально. Она выглядела лет на двадцать и отличалась такого рода привлекательностью, которая как бы кричала: «Посмотри, сколько времени у меня это отняло. Надеюсь, ты оценишь!» Высокая, блондинистая, худая и с невероятно дерзкими сисями, чей бойкий вид напомнил Полу чрезвычайно любопытных сурикатов.
Пол считал себя феминистом. В том смысле, что даже голосу в своей голове он не разрешал произносить слово «шалава». По крайней мере, до тех пор, пока женщина не поведет себя соответствующе. Он понимал, что нельзя судить о людях исключительно по внешности.
— Это Кили, — сказал Дункан.
— Приветики! — пропела Кили, и Пол обнаружил, что совершенно не против судить о людях по звуку голоса.
— Она работает в нашем офисе, — пояснил Дункан. — Я просто решил подвезти ее до дома.
Забавно, но они оба держали пакеты из одних и тех же магазинов.