Серен вздохнула. Ворон мог хвастаться сколько угодно, но её мучило беспокойство. Почему дверь классной комнаты закрыта? Что происходит внутри? И куда все подевались? В доме стояла неестественная тишина. Девочка остановилась и сказала:
– Слушай.
Ворон с досадой сел на полку стеллажа и повернул голову набок.
– Я ничего не слышу.
– Вот именно! И я тоже. Сейчас время ужина. Почему же не слышно, как переговариваются слуги, гремят кастрюли, хлопают двери, свистит чайник? В доме невероятно тихо и темно! – Она посмотрела на белый циферблат напольных часов: – Ещё только шесть часов, а уже ни зги не видать!
– Что ж, давай это выясним! – Ворон посмотрел в сторону кухни и повёл крылом: – Иди разведай обстановку.
Серен прокралась под доской с колокольчиками для вызова прислуги, подошла к кухонной двери и заглянула внутрь.
Огонь в большом очаге догорел до тусклых угольков. На коврике рядом крепко спал Сэм. В кресле-качалке сидела Лили, склонив набок голову.
Выпавший у неё из рук нож валялся на полу рядом с картофелиной и рассыпанной горкой очистков.
Серен скользнула внутрь и подошла к горничной:
– Лили! Что с вами?
Но та не ответила. И тут Серен увидела Алис. Кухарка в засаленном фартуке сидела за кухонным столом, положив голову на руки, и тоже спала беспробудным сном; перед ней дымилась недопитая чашка чая.
Серен забеспокоилась и стала трясти Алис за плечо:
– Проснитесь! Алис!
Но повариха не откликнулась.
– Вставайте! – громко крикнула Серен, обращаясь ко всем спящим.
Никто не пошевелился, не поднял голову, не зевнул, и даже кошачье ухо не дрогнуло. Не слышно было даже храпа, только глубокая жуткая тишина. Серен обошла безмолвную кухню и заметила, что все предметы тоже замерли: часы не тикали, вертел перестал крутиться, на кончике крана застыла длинная капля.
– Колдовство! – прошептала девочка.
Влетел Ворон и сел на сушилку для белья. Быстро осмотревшись, он брезгливо покачал головой:
– Какая банальность! Абсолютно предсказуемо.