— Насколько знаю, в Тегеране. С отцом. Мы поженились во Франции, одиннадцать лет прожили в Ницце. Детям на то время было два года и пять лет. Мустафа решил на месяц свозить их домой в Ирак и познакомить с семьей. Я чувствовала, что зря разрешаю, но хотела избавиться от него, и от детей тоже, если честно, хотя бы ненадолго. У меня была любовная связь.
— С женщиной?
— Нет, c мужчиной. Он работал в той же школе, где я преподавала английский. Я думала, без Мустафы и детей мы сможем вдосталь наладиться друг другом, устроим своего рода медовый месяц. А Мустафа забрал сына и дочь, снял все деньги с наших совместных счетов и испарился. Позвонил мне с требованием развода, сказал, что узнал о моей измене, что я негодная мать и ему бы следовало меня убить, отрезать мне сиськи и бла-бла-бла — словом, обычный вздор мнящего себя крутым самца.
— И ты не могла ничего с этим сделать?
— Да, ведь они были в Ираке и я, как его жена, не имела там прав. Если бы отправилась за детьми, могла не вернуться. Мустафа меня убил бы или по крайней мере запер в четырех стенах.
В уголках ее глаз заблестели прозрачные бусинки-слезинки. Вэл зачарованно наблюдала. Капли влаги, дрожавшие на ресницах Симоны, напоминали полированный кварц. Впервые за все время в Городе Вэл увидела слезы.
— Как давно ты лишилась детей?
Пожав плечами, Симона языком смахнула песок с губ. Тот набился и в волосы, спутав их в колтуны.
— Год, месяц? Ты, наверное, уже понимаешь, что время здесь кружит и кружит, словно рыбешка, смытая в унитаз. Точно знаю одно: после того как поняла, что Мустафа никогда не вернет мне детей, я бросила человека, в которого считала себя влюбленной. Пристрастилась к выпивке. Спала со множеством мужчин. Затем и с женщинами тоже, а потом с мужчинами и женщинами сразу. Мне всего было мало.
— А затем ты услышала об этом месте.
— От одной женщины, с которой познакомилась в Марселе. Доминатрикс. Она хлестала меня и попутно рассказывала о Городе.
Резкий ветер закручивал песок в маленькие торнадо. В неверном свете луны пустыня казалась живой, полной кружащихся дервишей в светло-коричневых одеяниях.
— Тебе когда-нибудь хотелось его покинуть? И вообще, возможно ли это?
Симона вытерла слезы и поморщилась.
— А потом что? Вернуться во Францию? Применить мои новые таланты в порноиндустрии? Смысл покидать Город? Я больше почти не вспоминаю о Марке и Ариэль. Только порой...
— Да?
— Порой меня тревожит, как слабо я их помню. Лица моей дочурки и сына... я забыла облик моих детей. Забыла звук их голосов, любимые игрушки и телешоу. Такое ощущение, будто это дети какой-то другой женщины и я знаю о них только понаслышке.
— Хотя бы попытайся выбраться отсюда и отыскать их. Это реально ты же знаешь. Не одна ты такая, люди находили помощь и возвращали своих детей из чужих стран либо законными средствами, либо силой. Нельзя сдаваться.
— Я сдалась, когда прибыла сюда.
— Если любишь их, почему сидишь и ничего не делаешь?
ebooksa