Зловещие призраки,

Эллен пролистала три или четыре книги и схватилась за голову в отчаянии. Она не справлялась. Нужно было успокоиться. Заглянуть в глубь себя. Включить воображение. Эллен сняла туфли, села на пол, скрестив ноги, и закрыла глаза, пытаясь очистить свой разум от беспокойства. И очень скоро она почувствовала себя легче воздуха.

Эллен показалось, что она парит. И когда она открыла глаза, так и было. Но ведь это невозможно. Девочка дважды с усилием моргнула, и когда открыла глаза, она снова сидела на полу со скрещенными ногами, а на коленях покоился огромный фолиант. Она назывался «История салемских ведьм». Эллен начала лихорадочно перелистывать пожелтевшие страницы, надеясь, что нужная информация сама её найдёт.

Так и вышло.

Целые главы книги были посвящены древним обрядам и ритуалам. Некоторые страницы внушали ужас. Эллен прочла кошмарный список запретных чар и тёмных заклинаний. На страницах были загадочные гравюры, изображающие сцены человеческих жертвоприношений и бессмысленных разрушений. Были картинки с трансформациями, от которых могли бы начаться кошмары – изображения невинных людей, корчащихся от боли, пока жестокие мучители превращали их тела в тела коз и жаб. А ещё там были красочные описания четырёх великих шабашей, ведьминских праздников. У каждого времени года был свой праздник, но самый почитаемый приходился на 31 октября: Самайн, ведьминский новый год, как его понимали кельты. Ночь, когда мёртвые могли свободно ходить по земле и во славу зла проводились жертвоприношения людей и других существ. Ночь, которая теперь известна как Хэллоуин.

Эллен не могла представить девушек, которых она встретила в лесу, творящих то же, что ведьмы из книг. Она позвала хозяйку лавки, и Белла подтвердила:

– В этом мире есть два типа ведьм. Большинство, как я, любят природу. Мы могущественные, но мирные.

– А второй тип? – Эллен должна была это спросить.

– Остерегайся их. Второй тип – это сила, которую стоит бояться. Эти ведьмы используют свой дар исключительно для служения тьме. Смотри. – Белла открыла страницу с гравюрой 1692 года. На ней были три старухи – те самые ведьмы, которых Эллен видела на своей ночной прогулке. Они готовились к человеческому жертвоприношению. Главное блюдо уже плавало в котле, и Эллен узнала его в лицо. Это был её отец, Большой Эд.

Эллен закрыла рот рукой, чтобы подавить крик. Белла, в свою очередь, позволила ему вырваться. Крику, чему же ещё. То, что она увидела на гравюре, выходило за рамки её понимания.

– Вы что-то увидели? – спросила Эллен.

– Скорее, я кое-чего не увидела, – сказала Белла. – Картинка. Она изменилась.

– Вы о чём?

Белла указала на поляну:

– Тут раньше стояло дерево. На этой картинке всегда был величественный дуб.

Эллен вздрогнула.

– А теперь его нет.

Той ночью в своей комнате Эллен пристально смотрела на часы – так же, как и на дверь шкафа. Полночь приближалась очень быстро. Ведьмин час. Самайн. Хэллоуин! Очень скоро ужасные старухи потребуют свою жертву, предпочитая её отца. Но «История салемских ведьм» подсказала ей альтернативу. Она была не лучшей, позвольте уточнить, но других вариантов не было. Эллен нашла тайный ведьминский ритуал, который поможет ей отменить жертвоприношение. Ну, не совсем. Но ради своего отца, упёртого барана, которого она так любила, Эллен должна была попытаться.

Часы показали полночь: наступил Хэллоуин. Эллен сглотнула. Но ничего не произошло. Дверь оставалась дверью. Прошла одна минута. Потом две. Эллен начала сомневаться, не было ли всё просто сном. Но через три минуты после полуночи произошли две вещи, которые прервали её радостные размышления. Во-первых, её рука начала пульсировать. Во-вторых…

Дверь начала дышать.

Эллен поднялась с кровати и подошла к ней. Дверь вздымалась и опадала, набирая силу. А дверная ручка больше не была обычной ручкой. Она стала живой – живой змеёй, свернувшейся в клубок. Эллен застыла, побаиваясь прикасаться к ней. Тогда дверь открылась сама собой, приглашая девочку вернуться в проклятый лес 1692 года.