Черт замер, оглянулся по сторонам, и, убедившись, что обращались именно к нему, на секунду другую выглянул на ее сторону.
– Нет, не один. Много всякого народца. Но им вряд ли будет интересно точить с тобой лясы… – ответил он, продолжая оставаться на другой стороне.
Манька промолчала. Если так, то она обиделась еще больше. В кои-то веки к ним залетел живой человек, а они встретить по-человечески не могут! Но черт мог и соврать.
– А ты почем знаешь? – мягким голосом спросила она, стараясь не настроить черта против себя. – Что же они меня, не видят?
– Чтобы тебя увидели, ты должна хоть какое-то место в пространстве занимать. А тебя нет! – он смутился. – Вернее есть, но, если кому привидишься, он крестить тебя начнет! – приятным голосом сообщил черт. Снял с прута мясные кусочки на большой лист, и, орудуя кривыми палочками, начал уплетать их за обе щеки, закусывая пряной травой. Опустошил лист, поднялся, подошел к ней, пощупал крылья и отошел разочарованный, прихватив с собой еще одну порцию жаренных мини-окорочков. Следующую порцию черт уплетал не так аппетитно, посматривая в ее сторону.
Манька тяжело вздохнула: сытый голодного не уразумеет. Присела неподалеку, дожидаясь, когда черт закончит трапезу.
– А для тебя я не привидение? – спросила она, заметив, что большую часть еды черт небрежно отложил в сторону. – Это как?
– Я же черт! Материализованный… Из мысли… Мне положено видеть всякое начало! Он прибрал обратно лист с едой и вывернул его на Манькину сторону и протянул ей.
– Я не хочу… – неуверенно отказалась Манька, спрятав руки за спину.
– Помолчи! – небрежно оборвал ее черт. – Ты сначала достань!
Манька протянула руку. Но она прошла сквозь еду.
– Я в другом измерении. Крылья у тебя за спиной для тебя материальнее, чем еда из того места, где я сижу. А ты и того меньше! Любой, кто на тебя посмотрит, увидит ненадежные, недееспособные крылья, которые потеряли хозяина, а между ними красивую вещицу.
Черт не пудрил ей мозги, говорил прямо, как есть. Она и сама видела, что не доставала до места, где еда становилась настоящей. На этот раз он поступил как друг.
Она промолчала – зря обиделась.
– Не могу понять, чего это ты один и тот же круг нарезаешь уж в который раз? – дружелюбно поинтересовался черт. – Я бился бы о стену, если бы меня так положили!
Манька оглянулась и покраснела. Если ей не изменяла память, то первый раз они встретились на этом же месте. Она узнала его сразу, как только черт отколупал еще один камушек и бросил к ногам.
– Меня не положили, – буркнула она в ответ. – Я сама… Мне в Ад надо.
Черт надолго задумался.
– Слышал я, что есть такой, но не видел, – признался черт. – Надо у старожилов спросить, они про Ад всякое рассказывают. Я три раза ногу сломал, пока не догадался, что это сказки. А зачем тебе в Ад? Иди на меня, и выйдешь сюда. Не боялась бы, давно была бы на месте.
– Да? И что они рассказывают? – скептически поинтересовалась Манька, усомнившись в словах черта.