Приговорён к свободе

– Хватит орать, – Ева нашла ногами дно и встала рядом. – Учитель из тебя отвратительный. Как я должна грести, если тону?!

– Грести нужно как раз для того, чтобы не тонуть, – я всё же не сдержал улыбки и поймал её за запястье. – Научишься, – тяну её к берегу, кивая головой на песочный замок и дочку, которая уже несколько секунд пытается привлечь наше внимание. – Пойдём? Потом ещё вернёмся, – она кивает, и тень грусти тут же сменяется предвкушением.

Уже который вечер мы ловим лучи уходящего за море солнца. Последний день лета празднуем, словно первый, потому что знаем, что изменится только погода, остальное останется прежним – всеобщая любовь, безграничное счастье и доверие.

Каждая искрящаяся улыбка Евы, каждое слово Авроры, сказанное так, как умеет только она – словно электрический разряд, дарующий мне энергию. Не верилось, что когда-то я мог жить без этого.

Мы не желали больше ни богатства, ни наград, я не держался за всеобщее признание и славу. Я мечтал никогда не потерять это счастливое время, когда мы можем беззаботно встречать рассветы и закаты и смеяться над каждым словом, не ища подвоха ни в чём.

Я никогда не был тем человеком, которого легко исправить. Но Ева и Аврора смогли изменить меня.

Нарцисса

– Тебе нужно прекратить делать это, – пытался достучаться до меня Феникс, пока остальные провожали последнюю ночь лета. – Это убьёт тебя, – он заглянул мне в глаза, но я вновь отвернулась к морю.

– Разве это не то, чего все вы так желаете? – разъярилась, едва сдерживая всхлипы, рвущиеся из груди. – Мне всё это так надоело! То, что вы даже спустя месяц после концерта рьяно обсуждаете отель Августа и зовёте его своим капитаном, что пытаетесь найти повод…

– Это не повод так рисковать собой! – перебивает меня парень.

– Разве? – я проглатываю нервный смех. – А что тогда повод, Питер? Ты знаешь Августа лучше всех нас, вместе взятых. Так скажи мне: что побудило его поставить свою жизнь на кон? – эмоции внезапно отступили на второй план, проснулось любопытство. – Он ведь не только из-за приключений оказался в преступном мире, – неуверенно добавила я.

– Не только, – согласился Феникс, немного остыв. – ЕГо отец руководил преступной группировкой.

– И Август решил продолжить его дело?

– Что-то вроде того, – пробормотал Питер. – Но мы говорили не об этом, Цисса.

– Я помню, – перебила его. – Но я делаю то, что считаю нужным, Феникс. Разговор окончен.

– Не окончен, – парень схватил меня за руку и преградил дорогу. – Я вчера звонил Августу, – я невольно подалась вперёд, прислушиваясь.

– И что? – спрашиваю как можно безразличнее, но Феникс фыркает, словно читает мои эмоции.

– И ничего, – он пожимает плечами, нервируя меня. – Он спрашивал, как мы. Рассказал, как у него всё замечательно, – Питер мечтательно обратил глаза к морю. – И попросил тебя быть осторожнее.

– Передай ему, что его просьба не услышана. И что это не его дело, – я всё-таки вырвалась из цепкой хватки и исчезла в капитанской каюте, слыша громкие переговоры команды.

Почему-то такое предчувствие, что эта осень будет далеко не самой счастливой в жизни. Потому что это – первая осень без Августа? Или потому что она обещает быть холодной и опасной?