В газете «Жизнь искусства» № 517 от 30 июля за 1920 г. горожане могли прочитать следующее объявление: «Организовано Петербургское отделение Всероссийского союза поэтов. Состав президиума: председатель — Ал. Ал. Блок; товарищи председателя — К.Я. Эрберг и Н.А. Оцуп; секретари — Н.А. Павлович и Вс. А. Рождественский; казначей — С.Е. Нельдихен-Аусландер». О том, какое впечатление произвело посещение Союза поэтов на Фонтанке на молодую поэтессу Ольгу Берггольц, можно прочесть в ее воспоминаниях: «Помню, был в двадцатые годы красный кирпичный дом на углу бывшего Графского переулка и Фонтанки. Там помещался Союз поэтов. И вот я отважилась — приехала как-то из-за Невской заставы в Союз поэтов. Я приехала туда намного раньше, чем все остальные, тем более поэты. Первое, что меня потрясло, был громадный закрытый рояль, на нем холщовый чехол, а на чехле разноцветными буквами выписаны автографы писателей. Я подошла к роялю и стала его разглядывать. Меня поразила размашистая подпись: „Ал. Блок“, — она была вышита, по-моему, красными нитками. Вторая подпись — лиловыми нитками. И так далее. Весь чехол этого невероятного рояля был расписан и вышит. Я села в уголок и замерла. В этаком святилище с роялем, расписанным автографами самых знаменитых поэтов века, которых я знала по книгам, мне было как-то одиноко»[1204].
4 сентября 1924 г. на Фонтанке, 50, начал работу Всероссийский союз писателей. Сотрудником секции переводчиков была знаменитая переводчица Анна Васильевна Ганзен (1869–1942), подарившая России прекрасные переводы произведений Андерсена, Ибсена и других скандинавских авторов.
В одной из квартир дома многие годы проживала известная писательница, переводчик, выдающийся библиограф Августа Владимировна Мезьер (1869–1935). Книгу она считала одним из самых действительных орудий культурного раскрепощения и прогресса человечества, а книжное служение — великим общественным служением. А.В. Мезьер в издательствах О.Н. Поповой, Ф.Ф. Павленокова, и П.П. Гершунина опубликовала ряд своих сочинений по истории культуры, географии разных стран и др. После революции Августа Владимировна выступает пропагандистом краеведения, постоянно и настойчиво объясняя широким массам важность познания своей родины. В историю русской культуры и в историю русской библиографии А.В. Мезьер вошла двумя своими работами «Русской словесностью с XI по XX столетие включительно» и «Словарным указателем по книговедению», работа над «Словарным указателем по книговедению» заняла 15 последних лет жизни писательницы. Полуослепшая, в своей крошечной квартирке на Фонтанке, 1/50, она упорно трудилась над составлением библиографической энциклопедии книговедения. Умерла А.В. Мезьер в 1935 г. в Ленинграде[1205].
29 декабря 1925 г. в доме на Фонтанке,1/50, состоялась гражданская панихида после трагической смерти Сергея Есенина. Гроб с телом поэта вынесли в ту комнату, где проходили все собрания Союза писателей. В письме П.Н. Лукницкого Л.В. Горнингу сообщается: «Около 6 вечера привезли из Обуховского тело… В течение часа длилось молчание, никто не произносил речей. Толпились, ходили тихо…»[1206].
В Союзе писателей часто устраивались вечера поэзии, выставки. Так, из книги П.Н. Лукницкого «Встречи с Анной Ахматовой» известно, что в ноябре 1927 г. состоялась выставка портретов, книг и автографов за десятилетие 1917–1927 гг. «Анна Андреевна Ахматова на выставку приглашена не была, хотя и были выставлены материалы, касающиеся ее: 1. Берлинское издание ее стихотворений (три книги); 2. Anno Domini, Petropolis 1921; 3. Фотография Наппельбаум (профиль, повернут вправо); 4. Портрет Белкина; 5. Автограф стихотворения „Воспоминание“ („Тот август, как желтое пламя…“ — с помаркой: вместо „желтое“ другое слово зачеркнуто и сверху написано: „желтое“) на листке синей почтовой бумаги, чернилами»[1207].
Осенью 1924 г. по приглашению Всероссийского союза писателей в этот дом перенесло свои заседания из Аничкого дворца Ленинградское общество библиофилов. Общество появилось в Петербурге 5 ноября 1923 г. Первым председателем Ленинградского общества библиофилов стал известный деятель книги и библиографии, первый директор публичной библиотеки, избранный коллективом, Эрнест Львович Радлов (1854–1928), когда же тот по состоянию здоровья отошел от практических дел, общество возглавил известный литератор Э.Ф. Голлербах.
В.В. Кунин в предисловии к факсимильному изданию «Альманаха библиофила. 1929 г.» пишет: «Ленинградское общество библиофилов неотделимо от имени Эриха Федоровича Голлербаха, как Голлербах в 20-е годы неотделим от Ленинградского общества библиофилов. Это было его детище, его любовь, его гордость. Искусствовед и художественный критик, художник-гравер и библиограф, поэт и философ — он во всех своих делах был энтузиастом и преданным обожателем Книги. Э.Ф. Голлербах был одним из самых образованных и тонко чувствующих потребности времени искусствоведов. С 1923 года Э.Ф. Голлербах стал заведующим художественной частью Государственного издательства в Петрограде и много сделал на этом посту. В 1942 году при эвакуации из осажденного Ленинграда Э.Ф. Голлербах трагически погиб.
Председателем Ленинградского общество библиофилов Э.Ф. Голлербах оставался до 1926 года, а затем председательский пост перешел к Оскару Эдуардовичу Вольцбергу (1886–1971), известному библиографу-искусствоведу, историку искусства, библиофилу. В доме на Фонтанке, 50/1, заседания Общества библиофилов продолжались до 1926 года, а затем были перенесены в здание Центральной губернской (позднее областной) библиотеки, где О.Э. Вольцберг оборудовал для Ленинградского общества библиофилов „постоянную квартиру“ в детском отделе библиотеки (пл. Лассаля)»[1208].
В доме на углу Графского переулка и набережной реки Фонтанки в разные годы жили, работали, бывали известные деятели культуры, один из них — Лев Александрович Ильин (1880–1942), первый директор Музея города (1918–1928 гг.), главный архитектор Ленинграда (1925–1938 гг.), возглавивший разработку проектов Генеральных планов развития города в предвоенный период. Зодчий внес огромный вклад в сохранение и развитие традиций петербургской архитектуры. В этом доме Л.А. Ильин проживал с 1918 г., переехав на Фонтанку после пожара, происшедшего в его доме, построенном по собственному проекту на Аптекарском острове в 1911–1913 гг.
Его увлеченность, неизменная вежливость и внимательность к любому собеседнику, умение и желание делиться опытом и званиями привлекали к нему людей, особенно молодежь. Аничков дворец в эти годы стал местом постоянных встреч и заседаний Общества архитекторов, редколлегии «Зодчего», правления общества «Старый Петербург». Не менее известной стала и квартира Л.А. Ильина в доме Музея города на Фонтанке, 50, на втором этаже, в угловой части дома, ее окна выходили на Фонтанку и Графский переулок. В настоящее время это квартиры № 4, 5 и 6. Из окна его рабочего кабинета открывался великолепный вид на берега реки Фонтанки до Летнего сада.
Квартира на Фонтанке была вторым рабочим кабинетом и проектной мастерской Л.А. Ильина. Так, в октябре 1929 г. в Ленинграде на базе Бюро планировки городов Ленгорисполкома и сектора Картографического издательства НКВД РСФСР создан Институт «Гипрогор». Первые полгода он размещался прямо в квартире своего первого директора Л.А. Ильина. Многие коллеги начали совместную работу с ним со встреч в этой домашней мастерской. Среди них — Е.И. Катонин, В.В. Данилов, Е.К. Реймерс, К.М. Дмитриев, З.И. Крылова, Д.Ф. Бетлинг-Кольбе, А.В. Самойлов. Частыми гостями были В.Я. Курбатов, П.П. Вейнер, П.В. Ковальская. Интерес к озеленению городов был близок Ильину и глубоко волновал его. С середины 1920-х гг. он стал уделять этой проблеме особенное внимание, лично участвуя в каждом проекте, связанном с созданием садово-парковых комплексов. Творческие контакты с Полиной Владимировной Ковальской постепенно переросли в постоянное сотрудничество. Она стала второй женой и большим другом Льва Александровича. Талантливый художник, серьезный исследователь проблем ландшафтной архитектуры, она сыграла значительную роль в жизни Ильина.
Многие годы профессор львиную долю своих доходов тратил на покупку мебели, картин и редкого хрусталя. Обстановка его обширной квартиры представляла собой удивительное собрание антикварных, или, вернее, музейных, ценностей, здесь и великолепные гарнитуры мебели XVIII и XIX вв., и уникальные произведения прикладного искусства, а также была чудесная библиотека, которая, по словам Л.А. Ильина, насчитывала более пяти тысяч томов.
Когда началась война, Лев Александрович, несмотря на рекомендации Академии архитектуры СССР, отказался покидать Ленинград, он твердо решил «переживать события Родины в основном в Ленинграде».
В июле — августе, преодолев депрессию и болезнь, он включился в работу по укрытию и фиксации памятников монументальной скульптуры и архитектуры, а также ряда зданий и ансамблей, не имевших обмерных чертежей. Общий план работы составил 22 объекта. Чаще всего работали в насквозь продуваемых, промерзших залах. Двигались при этом осторожно, стараясь сберечь тепло. Одновременно Лев Александрович с увлечением работал над уникальной книгой-эссе «Прогулки по Ленинграду», посвященной анализу классической архитектуры Петрограда — Ленинграда, которую иллюстрировал своими же рисунками, создаваемыми в подземелье при еле заметном свете фитилька. Работе над книгой помешала серьезная болезнь.
Несмотря на угрозы артобстрелов и бомбежек, архитектор, беззаветно любивший свой город, выходил на прогулки практически каждый день, он как будто не замечал ран, наносимых войной, и любовался городом, купающемся в рассветной дымке.
В начале декабря 1941 г. в дом на Фонтанке, 50, попала фугасная бомба и разворотила всю угловую часть, где находилась квартира Л.А. Ильина, кабинет и две соседние комнаты полностью разрушены, погибли весь литературный архив, значительная часть уникальной художественной коллекции и библиотеки. Чтобы воры, проникавшие в квартиру, не крали уникальные книги и мебель, Л.А. Ильин свой дополнительный продпаек, выдававшийся ему как члену-корреспонденту Академии архитектуры СССР, оставлял им в разрушенной квартире.
Немногие свободные от работы часы выкраивались для разбора завалов, чтобы спасти самое ценное — книги. В этом ему помогали молодые архитекторы, работавшие в АПО и Отделе охраны памятников. Один их них — А.К. Алексеевский — вспоминает: «Взяли мы саночки и отправились на Фонтанку. В квартиру, расположенную на втором этаже, поднимались по груде обломков. Стены дома не было. В комнате висели занесенные снегом картины, на уцелевшей части потолка качалась люстра, пол был усыпан осколками уникальных диапозитивов, а за разбитыми стеклами шкафов стояли книги по искусству, которым цены не было. Помню характерный „ильинский“ прищуренный иронический взгляд с вершины горы мусора и щебня на театрально открытую квартиру».
Новую квартиру Л.А. Ильин получил в соседнем доме по наб. реки Фонтанки, 52, кв. 7. Он так и писал на конвертах своих писем: «Фонтанка, 52, кв. 7, ком. 1» (ныне часть квартиры № 26. —
11 декабря 1942 г. на углу Невского пр. и Фонтанки у дома № 68 по Невскому проспекту разорвался снаряд. В зоне разрыва находились управляющая делами Дома архитекторов А.А. Виниченко с подругой Д.Г. Аранович (впоследствии ученый секретарь ГлавАПУ) и Л.А. Ильин. Архитектор погиб на месте, Аранович получила тяжелые увечья, Виниченко осталась невредимой. Похоронен Л.А. Ильин в некрополе-музее на Литературных мостках Волковского кладбища[1209].
Мемориальные доски на фасаде дома напоминают нам еще о двух выдающихся деятелях культуры, с которыми связана судьба этого дома. 3 октября 2007 г., в день 100-летия выдающегося дирижера Карла Ильича Элиасберга (1907–1978), на фасаде дома открыта первая мемориальная доска.
ebooksa