А.К. Пурышев подает в Санкт-Петербургскую городскую управу прошение о надстройке и постройке нового пятиэтажного дома под наблюдением архитектора А.К. Приняева. Надстройку до пятого этажа разрешили «при том, что деревянную лестницу пол литерой „Z“ заменят каменной и пространство под литерой „V“ между флигелем и лицевым домом по Щербакову переулку будет увеличено до 2 сажень, или же что флигель под литерой „VV“ будет соединен постройкой с лицевым домом. Что касается надстройки на надворном флигеле, то их высота превышает ширину двора и переулка, дана рекомендация при устройстве коридорной системы отдельных комнат, при общей кухне необходимо установить коридоры между 2 каменных стен, потому что масса домовых труб и дверей настолько избороздят стену, что вовсе не останется столбов для устойчивой стены»[1311].
В 1908 г. Санкт-Петербургская городская управа дала разрешение на надстройку третьего каменного этажа во дворе и мансарды в лицевом доме (литера «А») с капитальным, внутренним и наружным переустройством существующих надстраиваемых этажей и постройку трехэтажного, частью на нежилом подвале каменного надворного флигеля (литера «Б») и устройство новой канализации. Тогда же был осуществлен проект перестройки части того же дома, выходящего на Щербаков переулок, — высота лицевой части значительно понижена в сравнении с ранее разрешенной перестройкой[1312].
В 1905 г. в принадлежавшем ему доме под № 4 в Щербаковом переулке А.К. Пурышев устраивает бани. Авторы перестройки А.К. Миняев и А.И. Носалевич. Бани включали в себя мужские и женские отделения 4 разрядов, кассы и ларек для торговли, котельные, помещения для хранения шаек на втором этаже, количество принимаемой публики доходило от 200 до 250 человек за час. В адресной книге «Весь Петроград» за 1905 г. содержится информация о прачечной Ю.И. Мартинена и ларях Ф.А. Батунова при этих банях[1313].
Последние строительные работы в доме произведены в 1912–1913 гг., когда построили четырехэтажный флигель с мансардами, бетонную мансарду на лицевой части флигеля «Б», взамен существующей деревянной. Переделали помещения первого этажа лицевого на Фонтанку дома литеры «В» под торговые помещения с устройством перекрытий над подвалами по железным балкам и увеличением оконных отверстий под магазинный тип и бетонных проходов в помещениях, надстроили пятый и шестой этажи на лицевом доме литеры «В» до ближайших черных лестниц. Кроме того, построили дымовую трубу во дворе под литерой «М». В годы Первой мировой войны в доме А.К. Пурышева находился чешский лазарет, открытый им на собственные средства[1314].
До наших дней дом под № 2/58 дошел без существенных переделок, а вот на месте снесенного дома под № 4 в начале XXI в. построено современное четырехэтажное здание с мансардой и угловым эркером, напоминающее постройки эпохи эклектики.
Дом № 6
В середине XIX в. на этом участке уже стоял дом, принадлежавший, как уже было сказано ранее, купцу 2-й гильдии Василию Семеновичу Раменскому. 12 октября 1867 г. в строительное отделение при Санкт-Петербургском Губернском правлении от помощника управляющего канцелярией обер-полицмейстера Турчанинова по приказанию генерал-лейтенанта Ф.Ф. Трепова поступает донесение, в котором сообщается, что «во 2-м участке в Щербаковом переулке надстраивается четвертый этаж деревянными мансардами под фасад дома», и выражается озабоченность — «должна ли быть постройка деревянной или каменной». Освидетельствование этой постройки в соответствии с чертежами Строительного отделения — составить протокол, «в чем именно заключается отступление» от утвержденного плана, поручено архитектору 2-го участка В.Ф. фон Геккеру. Тот в своей справке доносит в строительное отделение, что «…надстройка мансардного этажа… производится без всякого отступления согласно плану, утвержденному правлением 1-го округа путей сообщения 10 августа 1864 г.», а потому «составление протокола оказывается не нужным»[1315].
Дом № 6. Фото авторов, 2021 г.
Из архивного документа, начатого 12 октября и завершенного 22 ноября 1867 г., узнаем, что В.С. Раменский в это время вел новое строительство на принадлежащем ему участке. Доверенное лицо купца, его тесть И.Е. Голубев, инженер-технолог чугунно-литейного завода, 24 февраля 1868 г. обращается в правление Городского кредитного общества за ссудой под залог имущества своего доверителя на Щербаковом переулке[1316].
Из «Описи с оценкой дома», произведенной архитектором А.И. Климовым, следует, что здесь стоял «…каменный дом по Щербакову переулку в три, а со двора в четыре этажа, с поперечным во дворе корпусом и двумя флигелями, по левой и правой сторонам в четыре этажа, а также задний флигель с нежилыми подвалами наружного фасада лицевого дома… Все строения оштукатурены с обыкновенной отделкой, в доме по две парадные и черные лестницы, так как водопровод сюда еще не провели, отсутствовали ватерклозеты, которые заменяли 16 отхожих мест, по два на каждом этаже»[1317].
В «Ведомости о доходах с дома» указано 34 квартиры: 19 в лицевом доме, 7 в боковом флигеле по правой стороне двора, 3 во флигеле по левой стороне и еще 5 во флигеле по задней границе двора, большинство из них составляли 2-комантные (17) и 3-комнатные (13) квартиры. В трех квартирах в лицевом доме было по 5 комнат, из которых три окна выходили на Щербаков переулок, а два — во двор. Одна квартира была 4-комнатная, еще одна — 1-комнатная, во всех квартирах устроены кухни и всего лишь одна 3-комнатная квартира сдавалась в аренду под мелочную лавку. Годовая стоимость 2-комнатных квартир составляла 120 руб., а 3-комнатных — 180 руб., но были и исключения. В отчете архитектора А.И. Климова отмечено, что по «лицевому дому в двух первых этажах квартиры и черные лестницы требуют ремонта». Здесь же он указывает, что «ценность некоторых квартир оказывается слишком высокой», объяснение чему А.И. Климов находит в том, что они «заняты содержательницами домов терпимости, коими в то время были мещанки Чистякова, Гейнер, Андреева и Иоагансон», в общей сложности они арендовали 10 квартир[1318].
Жильцами большинства других квартир были мещане и крестьяне. В списке квартирантов дома В.С. Раменского выделяются «бухарцы» Курымлин и Багарбаев, «иностранец» Торель, солдат Михайлов. Их квартиры, по мнению архитектора Городского кредитного общества, сдавались по заниженным ценам, требующим корректировки, валовой доход с жильцов составлял 12 992 руб.[1319]
При первом обращении в правление Городского кредитного общества В.С. Раменскому было отказано в ссуде из-за того, что он не представил к сроку свидетельства нотариуса Санкт-Петербургского окружного суда о состоянии своих финансовых дел, а они, надо сказать, оказались довольно запутанными. Из нотариального свидетельства мы узнаем, что еще в 1859 г. Василий Семенович занимал деньги у купца И.М. Крычевского и дворянина А.И. Власопуло, «уполномочив» их в счет своего долга «на ходатайство ко взысканию с графов Юрия и Николая Толстых долга по 17 заемным письмам 92 000 руб. с процентами и «неустойкою». После представления указанного свидетельства 24 сентября 1868 г. правление Городского кредитного общества выделило Раменскому ссуду в 45 тыс. руб. сроком на 25 лет, взыскав с него при этом 5 тыс. руб. «до приведения в порядок всех по дому неисправностей», 24 июля 1868 г. поверенный Раменского Е.И. Голубев сообщает о произведенных в доме исправлениях и просит вернуть удержанную сумму[1320].
Осмотревший дом архитектор К.К. Циглер фон Шафгаузен подтвердил, что «квартиры 3-го этажа лицевого дома, черные лестницы и отхожие места, равно квартиры во флигеле исправлены, и вообще все имущество ремонтом приведено в исправный вид»[1321].
В архивном деле имеется нотариальный документ от 16 февраля 1872 г., из которого следует, что дом по Щербакову пер., 6, В.С. Раменский отдал в аренду тестю Е.И. Голубеву на десять лет, до 26 января 1882 г., последний оказался, видимо, нерачительным хозяином. Через пять лет, 12 марта 1877 г., по неплатежу долга дом выставили на продажу, 19 ноября 1879 г. уже сам Раменский обращается в правление Городского кредитного общества «о полном перезалоге своего имущества». И вновь архитектор А.И. Климов отмечает, что по недостаточности ремонта «дом находится частью в запущенном состоянии», и просит правление удержать с домовладельца 6 тыс. руб. «на разные ремонтные работы»[1322].
Из информации, содержащейся в «Ведомости о доходах с дома» от 5 декабря 1877 г., мы узнаем, что по-прежнему семь квартир (всего 16 комнат) занимал «дом терпимости», который тогда содержали мещанка Марголина и жена регистратора Белоцерковская, пять квартир (всего 23 комнаты) арендовала артель татар. Из примечательных жильцов дома можно выделить жену художника Григорьеву, занимавшую 8-комнатную квартиру, городового Семенова, а также девятерых ремесленников: женскую портниху Жукову, мужских портных Петрова и Егорова, типографщиков Федорова и Обоимова, столяра Леонтьева, фонарщика Зотова. Большинство же жителей дома составляли, как и прежде, мещане и крестьяне[1323].
Еще через пять лет, 19 января 1882 г., после очередного обращения В.С. Раменского в Городское кредитное общество, архитектор А.И. Климов отметил, что «строения, хотя и прочны, но по роду жильцов содержатся неудовлетворительно». Какого же рода были эти жильцы: 16 комнат мещанка Красовская, солдатка Краснова и крестьянка Армазонова снимали «под проституцию», еще 13 занимала артель татар; по-прежнему в доме В.С. Раменского проживали ремесленники (столяр, портной, типографщик), а также крестьяне и мещане. «Присматривал» за этим пестрым людом городовой Капчинский. Валовой доход с домом в это время составлял приличную сумму 15 384 руб.[1324]
Может быть, несмотря на неудовлетворительное состояние долга, правление Городского кредитного общества в очередной раз постановило выдать Раменскому новую ссуду в 31 500 руб. сроком на 25 лет. Ко всем бедам добавился пожар, который случился в доме 29 сентября 1884 г., убыток от него составил 911 руб. 52 коп. Видимо, в это время Василий Семенович испытывал серьезные финансовые затруднения и 27 мая 1885 г. он вновь просит правление Городского кредитного общества произвести полный перезалог дома. Однако на этот раз оценочная комиссия выносит неутвердительный вердикт: «Имущество это в настоящее время находится настолько в запущенном состоянии, что может быть оценено только по стоимости земли и несгораемых материалов». Между тем, к 1886 г. недоимки Раменского Кредитному обществу составили 4618 руб., а капитальный долг 54 817 руб. Поэтому во второй раз его дом выставили на продажу после нескольких переторжек. Дом продали 11 марта 1886 г. «крестьянину Ярославской губернии Мышкинского уезда Повозневской волости деревни Галичевской» Василию Михайловичу Михайлову за 46 800 руб., ниже первоначально установленной минимальной цены, но и при новом домовладельце положительных изменений в состоянии дома не произошло, о чем свидетельствует негативный отзыв архитектора Городского кредитного общества Н.А. Мельникова: «имущество по-прежнему представляется в запущенном виде»[1325].
Отпущенной новому домовладельцу ссуды, видимо, оказалось недостаточной, чтобы произвести ремонт дома, и 26 октября 1892 г. по акту купчей крепости имущество В.М. Михайлова перешло в собственность жены полковника Веры Павловны Суходольской, которая отремонтировала дом: провела в него водопровод, отхожие места заменила ватерклозетами, в большинстве квартир установила раковины. После произведенного ремонта значительно возросла цена на квартиры. Двухкомнатную квартиру, прежде стоившую 120 руб. в год, новая домовладелицей оценила в 360 руб., ряд помещений В.П. Суходольская сдала под торговлю и бытовые услуги. В доме при ней была открыта прачечная крестьянки Левановской, мясная лавка крестьянки Максутовой, чайная крестьянки Леонтьевой, токарня крестьянина Рылова (подавляющее большинство жильцов дома в это время составляли крестьяне — 28 человек при 4 мещанах). Квартирантами дома были надзиратель Гуданис, запасной рядовой Серебряков, придворный музыкант Нейман, в доме по-прежнему проживала артель татар. Постоянный двор в доме В.П. Суходольской содержала Е.Е. Воробьева. Ценность имущества В.П. Суходольской составила 86 702 руб. против 83 266 руб. при В.С. Раменском. В 1899 г. Вера Павловна овдовела и вновь обратилась в правление Городского кредитного общества за дополнительной ссудой, на этот раз общую стоимость ее имущества оценили еще выше, она достигла суммы 102 207 руб., через семь лет, 23 февраля 1906 г., видимо, уже не справляясь с ведением дел по дому, В.П. Суходольская продала его поручику 8-го Драгунского Смоленского полка А.Н. Королеву[1326].
Из «Ведомости о доходах с дома», представленной в Городское кредитное общество новым домовладельцем, видно, что вновь значительное число жильцов составляли татары (10 человек), один из которых, Мухаммед Сафин, содержал в доме чайную. За исключением купчихи Ивановой, все остальные квартиранты принадлежали к крестьянскому сословию (всего 38 человек) и в основном занимались мелкой торговлей и ремеслами. А.Н. Королев очень скоро смог погасить свой долг Городскому кредитному обществу; запрещение его имущества было снято, а дело закрыто[1327].
ebooksa