На всемирном поприще. Петербург — Париж — Милан,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет, сеньора, — со вздохом отвечала девушка, — я одна одинешенька на свете.

— Ах, бедняжка! — воскликнула графиня, нежно взяв ее за руку. — Такая молодая, такая хорошенькая и — круглая сирота!

— Да, круглая сирота!

— Ну, а как зовут твоего жениха?

— Робертом.

— Ну, а твой Роберт?

— Тоже один одинешенек, как и я.

Графиня несколько минут печально смотрела в глаза девушке, потом проговорила как бы про себя:

— Вот двое сирот, одиноких, покинутых всеми, встречаются, любят друг друга, и счастливее их нет никого на свете! А вы очень любите друг друга? — обратилась она к девушке.

— Так любим, так любим!..

— И вы оба бедны?

— О, да! Представьте, я зарабатываю всего полтора франка в день.

— А он?

— Он, бедняжка, тоже трудился, сколько мог, но зарабатывал немного.

— Как же он решился оставить тебя одну?

— Так было нужно. Его позвал Гарибальди, стало быть…

Она не окончила фразы, но и не будучи оконченной, фраза эта означала: раз зовет Гарибальди, ничто не должно удерживать человека!

— А кто был твой отец?

— Не знаю. Меня воспитал старик дядя, умерший несколько времени тому назад на моих руках и на руках… Роберта. Это был старый воин Наполеона, совершил с ним все его походы, был весь в ранах.

— И неужели остался простым солдатом?