Азовский гамбит,

— Шкипер их, поди, жаловаться приходил?

— Не без того, — усмехнулся Никита.

— А ты что же?

— Посулил, что в другой раз всех в железа закую, после чего велел отпустить как проспятся.

— Вот и ладно, — кивнула Алена. — Тогда ступай к столу, я уж распорядилась, чтобы накрывали.

— А где Марья? — спохватился воевода, что не видно жены.

— Недужится ей немного.

— Что такое?!

— Сказывает, голова болит.

— Знахарку звали?

— Вот еще! Чтобы она Марьюшку на лед посадила? Благодарю покорно, братец.

— А немецкого доктора?

— Конечно, только он, видать, вместе с теми моряками гулял.

— Точно, — вспомнил воевода. — Был там иноземец в темном платье. Как пить дать, лекарь! Эх, беда, что же делать-то?

— Не тревожься раньше времени. Трудно Маше здесь. Зима лютая, лето короткое. Ты целыми днями на службе. Вот и тяжко ей на душе.

— А ты как же?

— Я целый день при деле. С Ванечкой вожусь, а когда он спит, книги читаю. Хозяйство опять же. Ты вот что, Никитушка. Пригласил бы гостей в дом. Только не на пир, а на прием. Пусть с женами придут. Пока вы будете умные разговоры вести, мы тоже пообщаемся. Глядишь, Машеньке и повеселее будет!

— Будь по-твоему, — кивнул воевода. — А теперь, вели обед подавать, проголодался, сил нет!

Впрочем, поесть боярину спокойно не дали. Только он, выпив с устатку малую чару можжевеловой водки, закусил ее копченой рыбкой и взялся за ложку, чтобы похлебать горячего, как со двора послышался громкий требовательный стук.

— Кого там еще черт принес? — не удержался Никита, после чего немного виновато посмотрел на сестру.