– О, да, да, – закивали энергично головами шведы. – Мы все понимать! Высокий, голубоглазый, с длинными, светлыми, кудрявыми волосами приближенный короля представил своего соседа: – Это есть ярл Ульф Фасе, и он совсем не говорить по русский. А я немного уметь, и меня зовут Биргер Магнуссон, я есть тоже, как и он, ярл. Мы с Ульфом из славного рода Фолькунгов и остались верны своему королю, даже когда он был вынужден покинуть свое королевство.
«О как! – подумал Андрей. – Король Швеции был вынужден с младшей сестрой покинуть свою страну, и вместе с приближенными он оказался в когда-то враждебной ему державе. Воистину пути господни неисповедимы! Ладно, будем разбираться с этим чуть позже».
Наконец-то старшие родственники успокоились сами и успокоили ребенка.
– Господа, мы с герцогиней Ингеборгой хотели бы остаться здесь одни и решить все наши вопросы приватно. Надеюсь, барон Андреас не будет отказывать нам в гостеприимстве хотя бы до утра? – Эрик внимательно посмотрел в глаза Сотника.
– Родственники моей жены и моего сына – мои родственники! – ответил тот, глядя твердо в глаза короля. – И даже если у них случилась беда, и им угрожают сильные враги, они всегда могут найти защиту и кров в моем доме. Тимофей! – крикнул он в сторону входной двери. Та тут же распахнулась, и в нее заскочил его заместитель. – Друг, я, наверное, сегодня останусь уже здесь, в тереме. Ты бы распорядился по всем текущим делам. Гостей наших из шведской дружины разместите, угостите хорошо, ну ты сам знаешь, что здесь будет нужно, и не мне тебя учить. И вот еще что, познакомься с двумя ярлами. Тот, что пониже и потемнее, – это Ульф Фасе, а вот повыше и посветлее с кучерявинкой – это уже Биргер Магнуссон, и он, кстати, по-нашему хорошо разумеет.
– О да, я немного говорить, – кивнул Биргер. И воинские начальники, знакомясь, пожали друг другу руки, а затем они, вежливо поклонившись королю, вышли на улицу.
– Девочки, вы не против – мы пока поговорим с бароном наедине?
Сестры, болтая без умолку и тиская Леньку, кивнули и ушли в гостиную, а мужчины поднялись в светелку хозяина.
Андрей подкинул несколько поленьев в камин и присел напротив Эрика. Тот сидел в широком деревянном кресле, словно большая нахохлившаяся птица. Особое сходство ему в этом придавали его крючковатый с горбинкой нос и резкие худые черты лица.
– Как же тут хорошо! Не то, что в холодном и стылом камне наших замков. Наши предки ведь тоже жили среди дерева, но их потомки ушли от него, а ведь оно, даже уже срубленное и сложенное в стену, все еще продолжает греть живым теплом человека. Как же я устал, барон, устал от этой вечной борьбы за власть, от предательства и от лицемерия, от постоянного ожидания удара в спину, от злобы и ненависти вокруг. А хочется просто искреннего человеческого тепла, уюта и участия, как это бывает у обычных, простых людей.
Голос монарха был тих и грустен. Андрей сидел рядом, слушал и не перебивал его.
– Барон Андреас, я хотел рассказать тебе прямо и безо всякой утайки, что привело нас сюда, в эти далекие от Швеции земли. Выслушай меня, и если ты сочтешь это неприемлемым и опасным для себя, то мы завтра же удалимся из твоего поместья и попросим защиты у кого-нибудь другого. Ибо боюсь, что мое появление в твоих землях может вызвать и у тебя определенные трудности, но теперь уже и со своими местными новгородскими властями. До меня доходили слухи, что власть в вашей столице сменилась, и она очень не жалует всех тех, кто когда-то служил верой и правдой прежнему князю.
– Я весь во внимании, Ваше Величество! – Андрей учтиво поклонился собеседнику. – Рассказывайте все то, что только сочтете нужным.
– Итак, полагаю, что тебе хорошо известно, барон, про все политические неурядицы, который сопровождали верховную власть Швеции в последние годы, – начал свой рассказ Эрик. – Не хочу быть занудным, перечисляя борющиеся в королевстве за власть кланы. Их много, и они дробятся на более мелкие рода. Эти кланы и рода вступают в войны и в союзы между собой, и все они хотят лишь только одного: власти, власти и еще раз власти. Ибо имеющий власть, как все знают, потом возьмет для себя и все остальное. Моя же власть, увы, была изначально ограничена, и я был вынужден лавировать между всеми этими враждующими сторонами. Все осложняло мое природное уродство, – и король приподнял вверх руку. – Не нужно, Андреас, не успокаивай меня, я давно уже с ним смирился и привык к тому, как на меня смотрят окружающие. Из-за него я не могу ходить в походы и воодушевлять своих воинов на поле брани. Не могу долго работать и путешествовать по стране. У меня бывают приступы адской боли, и порою я целыми днями даже не могу встать со своего ложа. Наверное, это правда, что я плохой король, но самое главное, у меня нет и никогда не будет наследника. Такова уж моя судьба, увы. – И Эрик тяжко вздохнул. – Но такой слабый король до поры до времени устраивал у нас многих, ведь он очень удобен. Им можно манипулировать и решать все свои дела за его спиной. Все это так и было, а тут еще надо мной был поставлен и высший королевский регентский совет, без которого я и шагу ступить не мог самостоятельно. Я во многом уступал своим высоким сановникам и этому совету, но в одном все же я был непреклонен – это в тех вопросах, которые касались моей семьи и моих самых близких людей – сестер. Эту историю с Мартой и с моим племянником ты и сам прекрасно знаешь, ибо чуть больше года назад сумел вызволить их из заточения. Я же до последнего пытался их спасти и вот тут-то и столкнулся напрямую с противостоящей мне силой в лице влиятельнейших людей королевства. Ведущаяся постоянно и ежедневно тайная война затем перешла в открытое противостояние и переросла в ожесточенные и кровопролитные схватки. А затем состоялось и генеральное сражение, где верные мне войска потерпели поражение в битве при Олюструме. Власть в стране захватил Кнут Хольмгерссон Длинный, бывший глава высшего регентского совета, сам происходящий из младшей линии Эрика Святого. И чтобы сохранить свою жизнь и жизнь младшей сестры, я, с немногими верными мне людьми, был вынужден бежать. Так уж повелось, что верховные правители Швеции бежали обычно в Данию, как в свое время сделали и мои родители. Ведь и я сам родился когда-то в этом изгнании. Короли Дании всегда принимали у себя таких беглецов, ведь нас связывают с этой державой династические браки. Но, к огромному моему сожалению, с дядей, королем Вальдемаром II, у нас сейчас накопилось слишком много противоречий, и прежде всего из-за того, что Швеция всецело поддержала немецких крестоносцев в их натиске на Датскую Эстляндию. Я сам не был сторонником такого политического решения высшего совета королевства, но, увы, разделяю все его последствия, и теперь для меня путь в Данию закрыт. И тут мне на глаза попалось то твое письмо, что ты передал мне с освобожденным из плена комендантом Сердетелье. Я принял решение идти в русские земли и искать здесь защиты, хотя и понимаю, что на мне есть часть вины за все те враждебные действия моей державы, которые были в свое время направлены против Руси. Наши страны в последнее время достаточно много воевали, и вряд ли вы протянете руку помощи своему бывшему врагу. Скажите это мне прямо, барон, и я, чтобы не навлекать на вас гнева новгородских властей, уйду со своими людьми дальше.
Эрик замолчал и склонил голову.
Андрей встал со своего кресла, подошел к окну и посмотрел вниз, на переминающийся у высокого крыльца караул. Три русских воина, притопывая по твердой, покрытой инеем земле, стояли напротив троих караульных шведов и что-то им там пытались объяснить. Те же только лишь пожимали плечами, показывая, что не очень-то понимают, что от них хотят эти русские.
«Ох ты, какая политкорректность, – усмехнулся про себя Сотник. – Трое наших и трое шведских дружинных. Это называется у военных – скрытный обмен любезностями. И ведь не снимешь их теперь с поста. Какой же это король, ежели он без подобающего воинского караула? Лишь бы они внутрь его дома со своими правилами не лезли. Нет, но уж тут мы будем все устраивать по семейному!» – решил для себя Сотник и обернулся к ожидающему ответа Эрику.
– Ваше Величество, я опять для вас повторюсь. Вы – мои родственники, и мой дом открыт для вас в любое время. Ну а со своими властями я уж как-нибудь все возникшие сложности улажу. И если не удастся решить все миром, тоо… – и он многозначительно замолчал.
– Благодарю тебя, Андрей, – вздохнул с облегчением Эрик. – Постараюсь тебя не стеснить и верю, что мятежник в моем королевстве не усидит долго. Ведь теперь у него самого появилось множество новых врагов, кто станет против возвышения его клана. Верю, что я смогу в самом скором времени опять занять свой престол, а тебя – отблагодарить.
– Ваше Величество, простите, что я вас перебиваю! – Андрей поднял обе руки, извиняясь. – О благодарности и о стеснении здесь не может быть и речи. Меня сейчас беспокоит другое – как я смогу создать у себя в этом поместье достойные вашему титулу условия? Простите, я не очень разбираюсь во всех этих придворных этикетах.