Некоторые ученые увидели в этом поучении «скрытую притчу» о взаимоотношениях между земным отцом и его сыном, которого отец учит тому или иному мастерству[210]. Образный ряд, на котором построена притча, основывается на опыте внутрисемейных отношений. Так, например, Сам Иисус, будучи отроком и учась плотницкому делу у Своего земного отца, не мог ни одного изделия изготовить Сам, пока не увидит, как это делает отец. Чтобы научить сына мастерить тот или иной предмет, отец должен был сначала показать ему, как он делается. А почему отец так поступает? Потому что любит сына.
Троица. Икона Преподобный Андрей Рублев XV в
Любовь Отца к Сыну – тема, которую впервые на страницах четвертого Евангелия озвучил Иоанн Креститель: Отец любит Сына и все дал в руку Его (Ин. 3:35). Здесь эти слова звучат из уст Иисуса. На Тайной Вечере Иисус будет говорить о Своей любви к Отцу: Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца и, как заповедал Мне Отец, так и творю… (Ин. 14:31). Взаимная любовь, скрепляющая Отца и Сына, проявляется в единстве Их воли и действия. Не только Сын привязан к Отцу и исполняет волю Его. Отец тоже привязан к Сыну и любит тех, кто любит Сына: Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14:23).
Любовь между Отцом и Сыном имеет сверхъестественный характер и превосходит всякую любовь, которая может существовать между земными родителями и детьми. Используя образы, взятые из человеческой жизни, Иисус открывает Своим слушателям тайны, относящиеся к сверхчеловеческой реальности. Взаимоотношения между Отцом и Сыном относятся к сфере, выходящей за пределы человеческого понимания: это тайна внутренней жизни Самого Бога. Тем не менее Иисус считает необходимым приобщить к этой тайне не только Своих учеников, но даже Своих врагов.
Слова иудеев о том, что Иисус Делал Себя равным Богу, многие современные ученые считают лишенными исторической достоверности, предлагая искать их объяснение в истории «Иоанновой общины», для которой это утверждение было важно[211].
Древние толкователи, однако, по-иному расставляли акценты, подчеркивая, что иудеи верно уловили главную мысль, вытекавшую из утверждений Иисуса о Самом Себе. Как отмечает Иоанн Златоуст, «слова Отец Мой Доныне Делает, и Я Делаю выражают именно равенство с Богом; Он при этом не показывает никакого различия, не говорит: Отец делает, а Я служу Ему в делах; Он говорит: как Отец делает, так и Я, – и таким образом выражает совершенное равенство». Этому не противоречат слова: Сын ничего не может творить Сам от Себя. Они не означают, что Сын Божий лишен самостоятельного действия, они говорят лишь о том, что воля Сына не противоречит воле Отца. В другом месте Иисус скажет: Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего (Ин. 1О:17–18)[212]. С одной стороны, Иисус получает заповедь от Отца; с другой – эту заповедь Он исполняет по собственной воле.
2. Судья
Сын Божий обладает той же властью, что и Отец. Об этом говорится в следующей части беседы:
Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет. Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его. Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца (Ин. 5:21–30).
Равенство между Отцом и Сыном выражается в том, что как Отец воскрешает и оживляет мертвых, так и Сын оживляет, кого хочет. Как Отец является источником жизни, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. Кроме того, Отец дал Сыну власть производить суд. Но в этом суде Сын не самостоятелен: Он судит, как слышит от Отца. Речь идет о полном взаимопроникновении и слиянии двух воль – Отца и Сына, не вступающих в противоречие или конфликт одна с другой.
Если в начальном сегменте беседы использовался образный ряд, заимствованный из сферы семейных отношений, то в этом сегменте доминируют образы, взятые из юридической сферы. Это выражается, во-первых, в многократном использовании существительного «суд» (κρίσις) и глагола «судить» (κρίνω); во-вторых, в утверждении, что Отец дал Сыну судебную власть; в-третьих, в том, что Сын выступает в качестве полномочного представителя Отца, подобно тому как в суде один человек может получить полномочия действовать от имени другого и представлять его интересы[213]. Мы «можем видеть, как миссия (послание) рассматривается прежде всего как передача власти или полномочий подобно притче о злых виноградарях»[214], где сын действует от лица отца в качестве его полномочного представителя (Мф. 21:37–38).
Страшный суд. В. М. Васнецов 1896–1904 гг
О каком суде идет речь? Очевидно, о том, о котором Иисус говорил: Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его (Мф. 16:27). Об этом суде говорится во многих поучениях и притчах Иисуса, в частности, в толкованиях притч о плевелах (Мф. 13:36–43) и о неводе (Мф. 13:49–50). Его последнее поучение в Евангелии от Матфея завершается темой Страшного суда, на котором Сын Человеческий, пришедший во славе Своей, отделит овец от козлов, поставив первых по правую, вторых по левую руку от Себя (Мф. 25:31–46).
В Евангелии от Иоанна Сын Божий получает от Бога судебную власть, потому что Он есть Сын Человеческий. Бог судит человека не извне и не свысока: Бог Сам стал человеком и осуществляет суд над миром как Сын Человеческий, то есть как тот, кто прожил человеческую жизнь и на собственном опыте знает о ее тяготах и скорбях.
Как сочетаются слова о суде с тем, что Иисус недавно говорил Никодиму: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3:17)? Нет ли здесь противоречия? Думается, ответ следует искать в смысле слова «послал»: Бог послал Своего Сына в мир не для того, чтобы судить мир. Тем не менее в миссии Сына присутствует судебный элемент, распространяющийся прежде всего на тех, кто не принимает Его свидетельство. В той же беседе с Никодимом Иисус говорил: Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин. 3:19). Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы спасти мир, но для того, кто не захотел поверить в Него, само Его пришествие стало судом. Тот же, кто уверовал в Него, имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.
Тема жизни и воскресения доминирует в рассматриваемом сегменте беседы: слово «жизнь» (ζωή) встречается пять раз, «воскресение» (άνάστασις) – два раза, глаголы «оживлять» (ζωοποιεω) – два раза, «оживать» (ζάω) и «воскрешать» (εγείρω) – по одному разу. Прежде всего речь в тексте идет о том всеобщем воскресении, которое, согласно учению Иисуса, будет предшествовать Страшному суду. Для одних оно станет «воскресением жизни», для других – «воскресением осуждения». Но выражение наступает время, и настало уже указывает на событие, происходящее сразу в двух измерениях – в будущем и в настоящем. Всеобщее воскресение – это событие будущего. Но оно отражено в конкретных событиях настоящего – в тех воскрешениях мертвых, которые совершаются Иисусом.
Воскрешение дочери Иаира. Фреска XIV в
Таких воскрешений, согласно Евангелиям, было три. Об одном из них – воскрешении дочери Иаира – повествуют все три синоптика (Мф. 9:18–19, 23–26; Мк. 5:21–24, 35–43; Лк. 8:41–42, 49–56).
Христос у Марфы и Марии. М. В. Нестеров 1908–1911 гг
О другом – воскрешении сына вдовы Наинской – рассказывает только Лука (Лк. 7:11–16). Наконец, третье – воскрешение Лазаря – описывается только в Евангелии от Иоанна (Ин. 11:1-46). Именно воскрешение Лазаря является тем событием, произошедшим при жизни Иисуса, которое, с одной стороны, является прообразом всеобщего воскресения, с другой – предвещает смерть и воскресение Иисуса, с третьей – подтверждает то, что Иисус в беседе с иудеями говорит о Своей власти воскрешать и оживлять.
ebooksa