Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга VI. Смерть и Воскресение

Все четыре Евангелия содержат ссылки на Писания и рассматривают отдельные события жизни Иисуса как исполнение конкретных ветхозаветных пророчеств. Главное событие евангельской истории – воскресение Христа – тоже было предсказано в Ветхом Завете: в этом была глубоко убеждена раннехристианская Церковь, основывая свое убеждение на словах Самого Воскресшего.

Употребленное Иоанном слово δεΐ («надлежит») напоминает о других случаях, когда то же самое слово используется евангелистами для указания на пророчества, которые должны исполниться в жизни воплотившегося Сына Божия: Как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? (Мф. 17:1О; Мк. 9:11); …и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену (Мк. 9:12); И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме (Лк. 9:30–31); Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отверженуродом сим (Лк. 17:25).

Картина, которую рисует Иоанн, свидетельствует о колебании двух учеников между неверием и верой. С одной стороны, о себе Иоанн говорит, что он увидел и уверовал. С другой, слова ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых, относятся к обоим ученикам. Совместный путь двух учеников к пустому гробу – символ их перехода от неверия к вере. Такой же символический смысл вкладывает евангелист в историю Фомы (Ин. 20:24–29).

3. «Длинное окончание» Евангелия от Марка

Прежде чем рассматривать свидетельства евангелистов о явлениях воскресшего Иисуса, мы должны сделать экскурс в проблематику, связанную с так называемым длинным окончанием Евангелия от Марка. Это окончание (Мк. 16:9-20) представляет собой один из спорных пунктов новозаветной текстологии. В ряде авторитетных древних рукописей, включая Синайский и Ватиканский кодексы, оно отсутствует; в тех же, где присутствует, оно иногда отмечается специальными знаками, указывающими, по мнению ученых, на то, что переписчики воспринимали его как добавку к первоначальному тексту Евангелия от Марка, завершавшемуся стихом: И, выйДя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись (Мк. 16:8). Научный консенсус вокруг данного вопроса считается настолько устоявшимся, что многие современные комментаторы заканчивают свои толкования Евангелия от Марка на этом стихе, а «длинному окончанию» посвящают лишь краткий экскурс[641] или одну сноску[642].

Отсутствие «длинного окончания» в Синайском и Ватиканском кодексах многие ученые считают достаточным основанием для того, чтобы объявить это окончание позднейшей добавкой[643]. Однако оба кодекса датируются IV веком. Есть ли данные о рукописях предшествующего периода? Есть. На основании исследования этих данных американский ученый У. Р. Фармер приходит к следующему выводу: нет сомнений в том, что во II веке имели широкое хождение рукописи Евангелия от Марка, содержавшие «длинное окончание»; что же касается рукописей, заканчивавшихся словами «ибо они боялись», то о наличии таковых во II веке сведений не имеется[644]. Все известные нам рукописи, в которых «длинное окончание» опущено, датируются IV и последующими веками.

Помимо рукописной традиции, в пользу принадлежности «длинного окончания» оригинальному тексту Евангелия от Марка говорят многочисленные внешние свидетельства. Во II веке это окончание, по-видимому, известно Иустину Философу: говоря о «могущественном учении, которое апостолы Его, вышедши из Иерусалима, проповедали повсюду», Иустин имплицитно ссылается на Мк. 16:20 (а они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии…)[645]. Эксплицитную ссылку на «длинное окончание» мы находим у Иринея Лионского, который, сопоставляя начало и конец Евангелия от Марка, пишет:

Поэтому и Марк, истолкователь и спутник Петра, так начал свое евангельское писание: Начало Евангелия Иисуса Христа Сына Божия, как написано у пророков: вот я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему (Мк. 1:1–3). Он ясно называет началом Евангелия слова святых пророков, и Кого они исповедали Господом и Богом, Того он показывает Отцом Господа нашего Иисуса Христа. Пророки же не возвещали то того, то другого Бога, но Единого и Того же, хотя с разными обозначениями и под многими именами. В конце Евангелия Марк говорит: Итак, Господь, после беседования с ними, вознесся на небеса и сидит одесную Бога (Мк. 16:19), подтверждая сказанное пророком: Господь сказал Господу моему: сиди по правую сторону Меня, пока я сделаю врагов Твоих подножием ног Твоих (Пс. 109:1). Таким образом Один и Тот же Бог и Отец, Которого возвещали пророки, проповедует Евангелие, Которого чтим и от всего сердца любим мы, христиане, как Творца неба и земли и всего, что в них[646].

Очевидно, что у Иринея Лионского, жившего во II веке и лично знавшего учеников апостолов, аутентичность «длинного окончания» Евангелия от Марка не вызывает никаких сомнений. В дальнейшей патристической традиции, в частности у Афраата, Евсевия Кесарийского, Иоанна Златоуста, Епифания Кипрского, Амвросия Медиоланского, блаженного Августина, «длинное окончание» цитируется наряду с прочим текстом Евангелия от Марка[647]. Григорию Нисскому известны оба варианта окончания. В своем 2-м пасхальном слове он отмечает: «В наиболее точных списках Евангелие от Марка заканчивается на словах “ибо они боялись”. В некоторых же добавляется и следующее: “Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов”». И далее комментирует «длинное окончание» Марка, сравнивая его со свидетельствами Матфея и Луки[648].

Святитель Григорий Нисский. Фреска. XIV в.

Древние переводы и конкордансы евангельского текста свидетельствуют в пользу аутентичности «длинного окончания» Марка. Татиан (II век) включает его в свой свод четырех Евангелий «Диатессарон». Оно присутствует в старолатинском переводе, датируемом II–III веками, в переводах III века – коптском и сирийском (Пешитта). В конце IV века блаженный Иероним включает его в свой латинский перевод Евангелия (Vulgata)[649].

«Длинное окончание» Марка входит в число одиннадцати евангельских отрывков, предназначенных к чтению на воскресной утрене (а порядок этих чтений сформировался очень рано). Его включают все византийские и латинские лекционарии (Евангелия для богослужебного употребления, в которых текст поделен на отрывки в соответствии с литургическим календарем).

Из совокупности имеющихся данных крупнейший специалист по текстологии Нового Завета Б. Мецгер делает следующий двусмысленный вывод: «Хотя внешние и внутренние свидетельства подсказывают, что последние 12 стихов не принадлежат автору остального текста, этот отрывок следует признать частью канонического текста Евангелия»[650]. Мы можем согласиться только с последней частью данного утверждения. Что же касается принадлежности отрывка иному автору, это не более чем рабочая гипотеза – столь же спорная, как и многие другие гипотезы современных специалистов в области Нового Завета.

Спросим себя: мог ли текст такой длины и такого калибра, как Евангелие от Марка, заканчиваться на слове γάρ («ибо»)? А между тем именно на этом слове, согласно гипотезе противников аутентичности «длинного окончания» Марка, заканчивалось его Евангелие: έφοβοόντο γάρ («ибо они боялись»). Возможно ли, чтобы за явлением юноши, возвестившего женщинам о том, что воскресший Христос предваряет учеников в Галилее, не последовало рассказа о самой встрече Христа с учениками? Даже если бы вообще не существовало «длинного окончания» и текст оборвался бы на загадочном «ибо», очевидно было бы, что окончание текста утеряно. Однако оно не только не утеряно, но и засвидетельствовано множеством рукописей, переводов, ссылок на него в святоотеческой литературе и многовековой литургической традицией.

Что же заставляет ученых игнорировать эти данные и либо считать этот отрывок позднейшей добавкой к Евангелию, либо отрицать авторство Марка? Прежде всего желание доказать, что все рассказы о явлениях Христа женщинам и ученикам – позднейшая добавка к изначальному ядру евангельского текста, которое этих рассказов не содержало. Ход рассуждения ученых таков: изначальное предание содержало только рассказ о Страстях, а впоследствии была придумана история пустого гроба, которая, в свою очередь, обросла легендами и мифами о различных явлениях Воскресшего[651].

Другой, менее радикальный вариант той же гипотезы: изначально в Евангелии от Марка этого окончания не было, но впоследствии (не ранее II века) оно было составлено на основе эпизодов из заключительных глав трех других Евангелий[652]. Некоторые ученые утверждают, что изначально у Евангелия от Марка должно было быть некое другое окончание, но оно было утрачено, и вместо него написали новое[653]. В качестве альтернативы «длинному окончанию» иногда рассматривают так называемое «краткое окончание», вставленное в некоторых достаточно поздних рукописях между Мк. 16:8 и «длинным окончанием»[654]. Согласно еще одной гипотезе, Марк умер, не успев завершить свое Евангелие, и его заканчивали другие[655].

Ни одна из упомянутых гипотез не представляется нам убедительной: все они состоят из натяжек. Встречающиеся в научной литературе указания на якобы имеющиеся стилистические отличия «длинного окончания» от остального текста Евангелия от Марка также слишком субъективны, чтобы на их основе делать далеко идущие выводы[656].

Апостол Марк. Икона. XIII в.

Единственной позицией, с которой мы готовы солидаризироваться, является та, что выражена одним из современных комментаторов Евангелия от Марка: явления воскресшего Христа – настолько очевидная интегральная часть изначальной христианской проповеди, что невозможно представить, чтобы Марк окончил свое Евангелие без всякого указания на эти явления. Книга, имеющая столь торжественный зачин (Мк. 1:1: Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия), не могла закончиться лишь указанием на страх и трепет, объявший женщин, увидевших пустой гроб. Если бы Евангелие от Марка кончалось именно так, оно шло бы вразрез со всей раннехристианской традицией, включая три других Евангелия, Деяния апостольские и послания Павла[657].

Вопрос должен ставиться не о том, по каким причинам «длинное окончание» было добавлено к Евангелию от Марка, а по каким оно оказалось опущено в некоторых рукописях IV века и последующих столетий. Предположения высказывались самые разные. Известно, например, что многие древние рукописи (как свитки, так и кодексы) имеют серьезные повреждения в начале и конце текста. Вполне могло случиться, что у одного из свитков, на основе которого создавались последующие списки, был поврежден край, и окончание оказалось утраченным[658], или, если это был кодекс, у него отвалилась последняя страница. Тем не менее это окончание сохранилось в других рукописях, а также в литургической традиции Церкви и памятниках раннехристианской литературы.