Выступая на совместном заседании Межрелигиозного совета России и Христианского межконфессионального консультативного комитета, Патриарх Кирилл сказал: «Во многих конституциях государств во всех частях света, как с христианским, так и с мусульманским большинством, содержится упоминание Бога в Конституции и в клятвах глав государства. Это ни в какой мере не подрывает принцип светскости там, где он является основополагающим, как и в нашей стране. Наши мусульманские братья используют в молитвах слово “Аллах”, как и наши православные братья, молящиеся на арабском языке, также называют Бога на своем родном языке Аллахом. Поэтому упоминание Бога нисколько не умаляет одни традиционные религии по отношению к другим».
76. Церковь учит, что «всякая власть от Бога». А если власть безбожная, если она антинародная, если призывает к действиям, несовместимым с христианством, то и тогда ей надо безропотно повиноваться?
Принцип лояльности государственной власти был заложен в основу христианства с самого его зарождения. В Евангелии рассказывается, как Иисусу показали монету с изображением кесаря (императора) и спросили, позволительно ли давать ему подать. Иисус ответил: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21). На суде у римского префекта Понтия Пилата Иисус сказал ему: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19:11).
Учение Иисуса оказало большое влияние на становление христианской социально-политической мысли. Апостол Петр писал: «Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2:17). Данное изречение является частью пространного наставления, которое Петр давал адресатам своего послания: «Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (1 Пет. 2:13–14).
Апостол Павел развивает это учение еще более подробно: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим. 13:1–5).
Важно отметить, что апостолы Петр и Павел призывают к лояльности и покорности той самой языческой власти, под которой Иудея находилась во времена Иисуса Христа. Эта позиция восходит к ветхозаветному представлению о том, что земной властитель, даже язычник и иноверец, поставлен от Бога и выполняет волю Божью. Согласно Ветхому Завету, Бог является Источником всякой власти на земле: Он «низлагает царей и поставляет царей» (Дан. 2:21). Сопротивление светской власти необходимо только в том случае, когда она требует отступления от веры (Дан. 3:16–18) или от «отеческих законов» (2 Мак. 7:1–41). В этом случае от верующего требуется готовность сопротивляться власти вплоть до смерти.
Христиане последующих поколений не внесли изменений в то представление о природе земной власти, которое было сформулировано в апостольскую эпоху. Во II–III веках христиане доказывали свою покорность римской власти в многочисленных апологетических сочинениях. При этом многие из них с готовностью принимали смерть, когда от них требовали отречения от Христа или принесения жертвы императору как божеству. Такую позицию Церковь сохранила на все последующие времена. Ее краткое изложение содержится в словах Иоанна Златоуста (IV век): «Когда ты слышишь “отдавайте кесарево кесарю”, понимай под этим только то, что нисколько не вредит благочестию; все противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк дьяволу».
В соответствии с учением Христа, апостолов и святых отцов в «Основах социальной концепции» говорится: «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах. Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению».
Эти слова дают четкий ответ на вопрос о том, как христианин должен реагировать на антинародную и безбожную власть. В гражданских делах христианин обязан повиноваться любой государственной власти. Но если эта власть навязывает атеистическую идеологию, призывает к антицерковным действиям или поступкам, противоречащим христианской нравственности, член Церкви не может ей в этом повиноваться.
77. В советское время Церковь была подчинена государству, а многие епископы и священники были сотрудниками КГБ
В советское время Церковь была гонимой, и государство использовало разнообразные средства, чтобы ее уничтожить или, по крайней мере, минимизировать ее влияние на народ. В 1920-е годы Церковь подвергалась массовым репрессиям: епископов и священников расстреливали, храмы закрывали и взрывали, было запрещено религиозное образование. Фактически вся деятельность Церкви была под запретом государства.
В 1927 году митрополит Сергий, возглавлявший Церковь в должности заместителя Патриаршего Местоблюстителя, опубликовал декларацию, в которой изложил основные принципы существования Церкви в советском государстве: «Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи».
Эта декларация вызвала брожение в среде епископата и духовенства: часть церковного клира отделилась от митрополита Сергия и перестала поминать его за богослужением.
Главной целью декларации было спасти Церковь от преследований, создать для ее существования в безбожном государстве легальные основания. Цель была достигнута лишь частично. Гонения продолжились, и к концу 1930-х годов в Советском Союзе оставалось лишь около сотни действующих храмов. Однако Церковь не исчезла, и во время войны благодаря ее патриотической позиции отношение к ней государства стало меняться.
В послевоенные годы Церковь пользовалась относительным благополучием. При этом церковная жизнь находилась под полным контролем государства. Церковь по-прежнему оставалась ограниченной в правах, а атеизм оставался официальной государственной идеологией.
В годы правления Хрущева Церковь вновь подверглась гонениям. Теперь уже священников и епископов не расстреливали, как это было в 20-е и 30-е годы, но был взят курс на дискредитацию Церкви, в том числе через отречение от нее тех, кто пользовался в ней авторитетом. Так, например, публично отрекся от Церкви профессор Ленинградской духовной академии протоиерей Александр Осипов. Отречение выглядело внезапным и неожиданным, однако на самом деле тщательно и долго готовилось сотрудниками госбезопасности.
В хрущевскую и брежневскую эпоху имели место случаи, когда в Церковь специально внедряли человека для того, чтобы, пробыв в ней несколько лет, он затем публично отрекался от нее. Однако, несмотря на все старания властей, такие случаи были единичными. Церковная среда умела распознавать инородное тело и отторгать его.
В 1990-е годы, после распада Советского Союза, в средствах массовой информации муссировалась тема сотрудничества священников с КГБ. Утверждалось, что чуть ли не каждый второй священник был сотрудником спецслужб. Были опубликованы даже клички некоторых высокопоставленных священнослужителей, использовавшиеся спецслужбами в переписке.
Однако тот факт, что некоторые священнослужители имели такие клички, еще не означал, что они были полноценными агентами или осведомителями. Нельзя забывать о том, что даже в поздний советский период вся деятельность Церкви по-прежнему находилась под строжайшим контролем светской власти, которая осуществляла его через уполномоченных Совета по делам религий, а также через разветвленный аппарат КГБ. Священнослужители, особенно высшего ранга, привлекались к сотрудничеству со спецслужбами, однако это сотрудничество в абсолютном большинстве случаев носило вынужденный и формальный характер. Например, архиерей был обязан информировать «органы» – напрямую или через уполномоченного – о текущих делах епархии, получать разрешение на рукоположение тех или иных лиц.
Таковы были условия, на которых Церковь могла легально существовать в Советском Союзе, и ради сохранения Церкви священнослужители шли на такого рода сотрудничество с безбожной властью. Но никакого предательства веры и Церкви в этом сотрудничестве не было. Наоборот, все силы Церкви были направлены на то, чтобы сохранить веру в безбожном государстве, дать возможность верующим, пусть и в стесненных условиях, исповедовать Христа и жить полноценной духовной жизнью.
ebooksa