Патриарх встречался с Папой Римским не для того, чтобы при его помощи решить какие-то проблемы Православной Церкви, а для того, чтобы вместе обсудить, как помочь страдающим и гонимым христианам Ближнего Востока. В начале XXI века в странах Ближнего Востока развернулся подлинный геноцид христиан. В Ираке после американского вторжения количество христиан уменьшилось в десять раз – от полутора миллионов до 150 тысяч. В Ливии христианство почти полностью уничтожено. Значительно снизилось в результате действий террористов число христиан в Сирии.
И Папа со своей стороны, и Патриарх со своей неоднократно обращали внимание мирового сообщества на эту трагическую ситуацию. Однако западные политики и средства массовой информации замалчивали проблему, поскольку одной из главных причин массового исхода христиан из стран Ближнего Востока стало вмешательство западных держав во внутреннюю ситуацию этих стран. Осуществленное якобы во имя демократии, оно не привело ни к демократии, ни к свободе. Наоборот, прямым следствием его стал разгул терроризма. И первыми жертвами террористов стали христиане.
В своем совместном заявлении Папа и Патриарх призвали положили конец гонениям на христиан, сделать все возможное для сохранения христианства в том регионе, где оно зародилось. Затронуты были и многие другие вопросы, в том числе вытеснение христианства из общественной жизни в странах Европы.
Когда говорится о «православно-католическом альянсе», то не имеется в виду какое-либо административное слияние двух Церквей или компромиссы в области богословия. Речь идет о том, что в современном мире, где само существование христианства поставлено под угрозу, мы должны научиться жить и действовать не как соперники, а как союзники.
Перед христианами всех конфессий стоят одни и те же вызовы. Это вызов воинствующего безбожия, которое в разных формах противостоит миссии Церкви, желая вытолкнуть Церковь на обочину общественного бытия. Это и воинствующий исламизм, нередко перерастающий в террор против христиан, как это было в Ираке и Сирии, когда значительную часть территории этих государств захватили террористы, выступавшие под исламскими лозунгами.
В России об этом мало знают, но для христиан Ближнего Востока солидарность и сотрудничество между разными христианскими конфессиями – вопрос выживания. Для многих христиан, живущих в Европе, это тоже насущный вопрос – хотя бы по причине смешанных браков, где одна сторона принадлежит к одной христианской конфессии, другая к другой. В этой ситуации нужно учиться, не допуская компромиссы в области вероучения, жить и действовать в духе союзничества, а не соперничества.
Критика в адрес «экуменизма» раздается внутри Православной Церкви как от людей, искренне озабоченных сохранением чистоты вероучения, так и от тех, кто пытается эту тему использовать для подрыва авторитета священно-началия.
Само слово «экуменизм», зародившееся сначала в протестантской среде, обозначает движение за единство христиан, появившееся после Второй мировой войны. Если это единство понимается как слияние всех существующих христианских конфессий в одну «сверхцерковь», то такое понимание Православной Церковью отвергается. Если же речь идет о диалоге, направленном на то, чтобы лучше узнать друг друга, то в таком диалоге нет ничего предосудительного.
Напротив, участие в таком диалоге для Православной Церкви является выполнением ее миссионерского призвания. От кого инославные христиане узнают о нашем вероучении, о нашей Церкви, если не от нас самих? Если же какой-либо диалог превращается в поиск компромисса вместо поиска истины, то из такого диалога Православная Церковь выходит.
Точно так же она выходит из диалога, если позиции партнеров становятся полностью несовместимыми с ее позицией. Так, например, Русская Церковь прервала диалог с Епископальной Церковью США, Церковью Швеции и рядом других западных протестантских общин после того, как они признали однополые союзы одной из разновидностей брака.
В своих контактах с католиками, протестантами и представителями иных христианских конфессий Церковь руководствуется документом «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятым на Архиерейском Соборе 2000 года. В нем говорится: «Важнейшей целью отношений Православной Церкви с инославием является восстановление богозаповеданного единства христиан (Ин. 17:21), которое входит в Божественный замысел и принадлежит к самой сути христианства. Это задача первостепенной важности для Православной Церкви на всех уровнях ее бытия. Безразличие по отношению к этой задаче или отвержение ее является грехом против заповеди Божией о единстве».
В документе отмечается, что «Русская Православная Церковь ведет богословский диалог с инославием уже более двух веков… Представители Русской Православной Церкви ведут диалоги с инославными на основе верности апостольскому и святоотеческому Преданию Православной Церкви, учению Вселенских и Поместных Соборов. При этом исключаются всякие догматические уступки и компромиссы в вере».
Свидетельство об истине Православия перед лицом инославного мира – важнейшая составляющая миссионерского служения Церкви, подчеркивается в документе. Однако «свидетельство не может быть монологом – оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только “отверстые уши”, но и “расширенное сердце”» (2 Кор. 6:11)».
86. Русская Церковь вышла из богословского диалога с католиками, который ведется под эгидой Рима и Константинополя. При этом активно развиваются прямые контакты Москвы и Рима. Где логика? Или за всем этим стоит борьба за власть между Москвой и Константинополем, претензии Московского Патриарха на первое место в Православии, желание вести диалог с Римом на равных, без оглядки на Константинополь?
Московский Патриарх не претендует на первое место в Православии. На эту тему имеется официальный документ «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви», принятый Священным Синодом в декабре 2013 года. Из него следует, что «в течение первого тысячелетия церковной истории первенство чести принадлежало Римской кафедре. После разрыва евхаристического общения между Римом и Константинополем в середине XI века первенство в Православной Церкви перешло к следующей в порядке диптиха[5] кафедре – Константинопольской. С тех пор вплоть до настоящего времени первенство чести в Православной Церкви на вселенском уровне принадлежит Патриарху Константинопольскому как первому среди равных Предстоятелей Поместных Православных Церквей».
Таким образом, первенство чести Константинопольского Патриарха не оспаривается, однако оспаривается такое его понимание, которое предполагает наделение Константинопольского Патриарха властными полномочиями по отношению к другим Поместным Церквам. Каждая из них самостоятельна в управлении и не зависит от Константинопольского Патриарха. В официальном списке Церквей Московский Патриархат занимает пятое место после Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского в силу того, что появился позже этих Патриархатов.
Претензии Константинопольского Патриарха на особую роль в семье Православных Церквей формировались постепенно, начиная с 1920-х годов ХХ века. В частности, Патриарх Мелетий (Метаксакис) выдвинул теорию, согласно которой Константинопольский Патриарх должен обладать единоличной властью в «диаспоре», под которой понимаются территории, не входящие в традиционную зону ответственности других Церквей. Иными словами, Африка – это территория Александрийского Патриархата, Ближний Восток поделен между Антиохийским и Иерусалимским Патриархатами, Кипр – территория Кипрской Церкви, Грузия – Грузинской Церкви, Румыния – Румынской, Албания – Албанской и так далее. А Западная Европа, Северная и Южная Америка, Австралия – все это должно входить в юрисдикцию «Вселенского», то есть Константинопольского Патриархата.
Данную теорию большинство Церквей отвергло, поскольку она не основывается на древних церковных канонах, а более всего по той причине, что у многих Православных Церквей есть своя «диаспора» и в Европе, и в обеих Америках, и в Австралии, где в силу исторических причин и нескольких волн эмиграции сложились и параллельно существуют общины разных Церквей.
В последние годы Константинополь заявил о своем единоличном праве предоставлять автокефалию, то есть полную независимость, любой Церкви. В течение долгого времени вопрос этот дискутировался на межправославном уровне, был даже разработан проект документа, в котором предлагалось, чтобы автокефалия предоставлялась с согласия всех Поместных Церквей. Однако Константинополь дезавуировал все прежние договоренности.
Еще одна прерогатива, на которую претендует Константинополь, – право рассмотрения апелляций из других Церквей. Если, например, священник запрещен в служении каким-либо епископом Русской Церкви, он может подать жалобу в Константинополь и получить там оправдание.
ebooksa