Молиться словами псалмов было в обычае у иудеев, и Иисус не был исключением. На пути к месту ареста Иисус и ученики поют не что иное, как псалмы (Мф. 26:30; Мк. 14:26). Мы не однажды слышим в Евангелиях, как Он молится Своими словами (Мф. 11:25–26; 26:39–42; Мк. 14:35–39; Лк. 10:21; 22:41–42; 23:34; Ин. 11:41–42; 12:28; 17:1-26). Но когда Он находится в агонии, Свои слова иссякают, и на помощь приходят слова псалмов. Эти слова не только в полной мере выражают Его душевное состояние: будучи частью мессианского пророчества, они по сути являются Его собственными словами, которые за много веков до него услышал и записал царь Давид. По крайней мере, именно так они были восприняты христианской традицией – не как слова Давида, повторенные Иисусом, а как слова Мессии, пророчески услышанные псалмопевцем.
Вопль Иисуса, приводимый Лукой, отличается от слов псалмопевца обращением «Отче!». Такое обращение к Богу не было характерно для Ветхого Завета, но Иисус обращался к Богу именно так. И апостолов Он учил начинать молитву со слов «Отче наш» (Мф. 6:9; Лк. 11:2). Представление об отцовстве Бога обычно ассоциируется с мыслью о Его милосердии к людям, отеческой заботе о них. Однако Бог может быть по отношению к Своим детям суров и беспощаден, Он может подвергать их тяжким испытаниям – при этом они не должны терять надежду на Него, не должны переставать считать Его своим Отцом. Для Иисуса Бог остается Отцом даже в тот момент, когда Он молчит. Испытывая тяжелейшие физические и нравственные мучения, Иисус не перестает верить в присутствие Отца.
Согласно Матфею и Марку, свидетели происходившего слышат, как Иисус взывает с креста, но не разбирают слов – возможно, потому, что, будучи в агонии, Он говорил неразборчиво, или потому, что сами они стояли далеко. Созвучие слова «Бог» (евр. אלהים
Смерть Иисуса Христа на кресте является кульминационным пунктом евангельской истории. Не случайно каждый евангелист посчитал нужным описать ее во всех подробностях. Почему это было необходимо?
На протяжении многих столетий тысячи людей подвергались смертной казни через распятие. Шесть тысяч распятых вдоль Аппиевой дороги участников восстания Спартака; три тысячи распятых Дарием при взятии Вавилона; две тысячи распятых Александром Македонским при взятии Тира; великое множество других казненных и замученных в разные эпохи, в разных странах, в военное и мирное время: все они претерпели жесточайшие мучения и умерли в ужасающей агонии.
В чем отличие смерти Иисуса Христа от этих смертей? В том ли только, что Его смерть была невинной? Но разве все, кто на протяжении веков подвергались казни через распятие, были виновны? Разве казнь не становилась нередко следствием мести, несправедливости, жестокости? И тем не менее, только один крест – тот, на котором распяли Иисуса, – стал универсальным символом победы над смертью. И только на один образ распятого на кресте человека – образ Иисуса Христа – с благоговением взирают миллионы людей на всей планете на протяжении двух тысяч лет.
Этого не было бы, если бы на кресте умер простой человек, пусть даже мудрый и святой, наделенный пророческими способностями и даром чудотворений. Если бы Иисус был лишь пророком и учителем нравственности, проповедником и целителем, философом и мыслителем, Он занял бы свое место в ряду других выдающихся личностей, таких как Илия, Иеремия или один из пророков, Платон, Аристотель или один из философов, Аполлоний Тианский или один из целителей. Его казнь вспоминали бы в учебниках, как вспоминают казнь Сократа или Сенеки, но никому не пришло бы в голову строить по всему миру храмы в Его честь и развешивать в них и в собственных домах Его изображения.
Распятие Иисуса Христа кардинально отличается от всех прочих инцидентов смертной казни только в одном случае: если оно имело искупительный характер. А таким оно могло быть только если Иисус был Богом.
Искупительный характер смерти Мессии был предсказан в Ветхом Завете. Наиболее известные тексты – 21-й псалом и 53-я глава Книги пророка Исаии – приводились нами выше. Но это далеко не единственные части Библии, в которых христианская Церковь увидела пророчества о страждущем Мессии. Многие ветхозаветные персонажи были переосмыслены Церковью как прообразы Иисуса Христа. Среди них – Авель, убитый своим братом (Быт. 4:3–8); Исаак, приносимый в жертву Авраамом (Быт. 22:1—19); Иосиф, которого братья продали в рабство (Быт. 37:12–36); Иона, пробывший три дня и три ночи во чреве кита (Ион. 2:1—11); многие пророки, своей смертью предвозвестившие искупительную смерть Мессии (Мф. 23:34–35).
Об искупительном характере Своей Смерти говорил ученикам Сам Иисус. Мысль о том, что Иисус должен умереть и что Его смерть будет иметь искупительный смысл, проходит лейтмотивом через Его многочисленные предсказания о Своей смерти, наставления ученикам и беседы с иудеями, в том числе те, которые зафиксированы Иоанном в его Евангелии.
Искупительный характер смерти Иисуса Христа настойчиво подчеркивается в апостольской проповеди. По словам апостола Петра, «не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас, уверовавших чрез Него в Бога, Который воскресил Его из мертвых…» (1 Пет. 1:18–21).
Тема искупления проходит красной нитью через послания апостола Павла:
Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во [время] долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да [явится] Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса (Рим. 3, 21–26).
Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах… предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа… в Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его… (Еф. 1:3–7).
…Благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов… (Кол. 1:12–14).
В Послании к Римлянам Павел говорит о том, что Иисус Христос «предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим. 4:25). И далее, продолжая тему оправдания через веру в Иисуса Христа, пишет об искупительном характере Его смерти:
Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева. Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его (Рим. 5:6—10).
Апостол Павел связывает смерть Христа с грехопадением Адама, протягивая нить от первого человека к Всечеловеку Христу, искупившему Адама и в нем всё человечество от смерти:
Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков… Но дар благодати не как преступление. Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих… Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа (Рим. 5:12, 15, 17).