Глубина

– Я бы дождалась тебя, Марк, но ты так выбежал из каюты, что я не была уверена, что ты вернешься…

Он наговорил ей так много лжи.

Марк взял Кэролайн за руку. Чья дрожала – его или ее?

– У тебя есть полное право меня прогнать, Кэролайн, но, надеюсь, ты пойдешь со мной куда-нибудь, где можно поговорить наедине, и я все объясню.

У Марка чуть не разбилось сердце, когда он увидел, как жена на него смотрит. Настороженно, словно никогда больше ему не поверит из-за всей сказанной лжи. Но Кэролайн кивнула, промокая губы салфеткой. Она позволила ему вывести себя из кафе – в двери и на прогулочную палубу. Было ветрено, даже под защитой палубы выше, поэтому Марк снял пальто, чтобы Кэролайн накинула его на плечи. Они все еще были окружены людьми, пары и группы прогуливались мимо, в основном двигаясь в том же направлении. Как фигуристы катаются на коньках по пруду зимой.

У перил в самой задней части корабля почти никто не задерживался – слишком ветрено, предположил Марк.

Они стояли, глядя на кильватерный след корабля, два белых завитка, взрезавших серо-зеленую воду. Завораживающе, словно фокусник вытаскивает из рукава бесконечную вереницу белых носовых платков. Ветер дразнил длинные пряди волос Кэролайн, выбившиеся из узла, играл ими вокруг ее лица, заставлял развеваться бледно-лиловое платье. Кэролайн беспокойно огляделась, словно боясь, что ветер налетит и унесет ее через перила навстречу смерти. Марк притянул ее к себе.

– Я должен тебе признаться.

Кэролайн открыла рот, чтобы его прервать – она всегда находила ему оправдания, но хватит. Марк пресек ее попытки перебить.

– Это настоящее признание, и оно серьезное. Выслушай.

– Марк, тебе не нужно мне исповедоваться…

Выражение лица Кэролайн было таким печальным, что Марк знал, что у нее на уме: она обдумывала это всю ночь и пришла к выводу, что им следует расстаться. Что они не подходят друг другу. Что они стали слишком далеки.

– Нужно… не представляешь, как сильно мне нужно.

Брови нахмурились, а губы скривились, словно она вот-вот разрыдается.

– Марк, послушай меня, ты не единственный, кто виноват.

Она говорила так только потому, что он хотел это услышать, Марк был уверен.

– Не говори так. Я никогда не поверю. Правда в том, что ты слишком хороша для меня, Кэролайн, и я был слишком горд, чтобы это признать. Но теперь я все вижу, и мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Пожалуйста.

Он сжал руки Кэролайн и не отпускал, пока она не склонила голову в знак согласия.

Это был самый страшный поступок в его жизни. Страшнее, чем украсть деньги Асторов, страшнее, чем сказать Лиллиан, что он потерял все ее с трудом заработанные сбережения. В конце концов, Марк не думал, что его поймают на воровстве, а даже если б и поймали, он знал, как объяснить свое присутствие. Он пассажир первого класса, вряд ли бы экипаж рискнул обвинить пассажира первого класса в преступлении. Они бы сделали все, что избавило бы их от подобных проблем.

Если бы дело касалось Лиллиан, Марк знал бы наверняка: она была бы разочарована, но не бросила бы его.