Глубина

Они нырнули в чулан стюарда, тесный, как гроб. Дай обнаружил выключатель. Лицо Лесли Уильямса было белым, как у привидения: он знал, что вот-вот получит по заслугам.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – огрызнулся Лес.

– Я мог бы спросить тебя о том же самом. – Дай поднял чемодан и потряс им перед лицом Леса. – Я столкнулся с Марком Флетчером. Это и есть та афера, которой ты так гордился? Когда ты собирался мне сказать, Лес? Когда?

На самом деле Дай был зол на себя. Как можно любить кого-то так ужасно, так безжалостно, что позволяешь ему лгать тебе снова и снова? И не важно, каким никчемным чувствуешь себя из-за этого?

Лес сохранял самообладание, холодно разглядывая маленький коричневый чемодан.

– Честно говоря, я не думал, что тебе нужно знать.

Это было больнее, чем удар в живот. У Дая перехватило дыхание.

– Так что? Ты собирался взять деньги и сбежать от меня?

А почему бы и нет? Зачем нужен Дай с его моралью и жалобами, его постоянными вопросами, его потребностями? Потому что так оно и было. Это не любовь, это потребность. Даю нужен был Лес, а наоборот – нет.

– Не будь идиотом. Я бы сказал тебе, что «прикончил» кого-то за столом, вот и все. Нашел какого-нибудь богатого старого придурка, который чудовищно плох в покере.

Дай вскинул руки, чтобы не задушить его.

– Ложь – все, что у тебя есть, Лесли Уильямс. Ты когда-нибудь говорил мне правду, хотя бы раз?

Лес откинулся назад в тесном пространстве и неловко скрестил руки на груди.

– Я не понимаю, почему ты так ценишь правду, Дай. Правда может тебя убить. Не все могут ее вынести.

– И что это значит? – Дай почувствовал, как у него вспыхнули кончики ушей.

Лес вздохнул.

– Я не понимаю, почему ты расстроен. Все же получилось, ведь так? Марк Флетчер вроде справился, и никто не узнает.

Он потянулся за чемоданом, но Дай его отдернул.

– Нет, Лес. Ты не оставишь себе эти деньги. Слишком опасно.

– Ты рехнулся?