Валентина
Она смотрела на лицо следователя Земцова, который ее раньше допрашивал по делу об убийстве Игнатьевой, и никак не могла понять, о чем он говорит.
Валентина не спала ни секунды ночью. Вечером она отправила мужа к сыну, чтобы узнать, почему у него сутки отключен телефон. Сама она догадывалась, что тут дело в женщине или женщинах, выпивке, наверное, наркотиках. Но ситуация у них была настолько напряженная, опасная, что и с Витей могло произойти что угодно. Геннадий по-прежнему боялся выходить из дома. И не из-за слежки полиции. Он боялся других наблюдателей. Валентина в этом его полностью поддерживала. Но в этот раз она требовала, чтобы муж оделся и поехал к сыну. Геннадий сопротивлялся, но тут позвонил сосед Вити и сказал, что тот приехал с женщиной сутки назад и до сих пор не выходят. Он позвонил в дверь, но ему не открыли. «Но они там, – сказал сосед, – я слышал шорох за дверью. Думаю, наркотики, могут дом спалить». У Валентины была мысль съездить к сыну на квартиру самой. Но, во-первых, сын боялся по-настоящему только отчима, полностью зависел от него. Если у него женщина или компания, Валя не сможет их разогнать. В любом сложном случае сделать что-то может только Геннадий.
Перед тем как выйти из квартиры, Гена сказал жене, чтобы она ему не трезвонила каждую минуту. Он разберется на месте и сам ей позвонит. И Валентина послушно терпела полночи. Потом набрала номер Гены, телефон не отвечал. А через час он уже был вне доступа, видимо, разрядился.
И до позднего утра Валентина сидела в застывшей тишине квартиры и травила себя видениями двух вариантов развития событий. Первый – Геннадий обнаружил у пасынка компанию с женщинами и решил принять в этом участие, расслабиться, оторваться. И второй вариант, гораздо более болезненный, чем первый: Геннадий поехал не к Вите. Он воспользовался предлогом и поехал к ней. К этой Журавлевой, которую он даже дома принимал, выставив из квартиры жену. И ведь опять легко объяснит все ее журналистским расследованием, которое поможет ему отбиться от сфабрикованного обвинения в убийстве…
Только об этом и думала Валентина, она готовила жгучие и обидные разоблачительные речи в ожидании мужа. Но приехал Земцов с частным детективом, который сует во все нос.
Слава терпеливо повторял одну фразу, которая начиналась словами: «Очень сожалею, но произошло несчастье…» Дальше Валин мозг отталкивал детали, по нему кровавыми разводами расплывались совершенно непонятные слова.
– Возможно, конфликт, убийство, суицид. Валентина, ваш муж Геннадий Павлов и сын Виктор Таран были мертвы, когда мы вошли в квартиру.
Валентина дико, с ненавистью взглянула на Земцова, ей показалось, что она закричала, но они услышали только хриплый шепот:
– Я не верю. Я ничему этому не верю. Это опять вранье. Витя убил Геннадия? И себя? Нет, нет и нет. Вы врете. Говорите, полиция туда вошла? Это они и перестреляли моих родных людей.
– Мы все очень тщательно проверяем, – сказал Земцов. – Вопрос только один. Если сможете, ответьте. У вашего сына был короткоствольный пистолет? Вы его узнаете?
– Да, был. Витя купил его для самообороны. Не опознаю, потому что не представляю, какая может быть между ними разница. Я могу видеть сына и мужа?
– Не сейчас. Мы заедем за вами. Держитесь. Это все, что я могу сказать. Еще раз мои соболезнования.
Валентина дотащила свое тяжелое, неудобное тело, по жилам которого поползла ледяная кровь, до кухни. Открыла кран с холодной водой, набрала ее в ладони и залила себе в рот. Но проглотить не получилось. Вода вылилась ей под ноги, а рот свело спазмом. Но что-то нужно было сделать, потому что отупение отступало от мозга и сердца, а на его месте рождалась такая острая, яростная боль, от которой могут спасти только обморок или смерть. Но у Вали очень здоровое сердце, да и все остальное. Тот случай, когда знакомая болезнь не придет на помощь как подруга.
Она открыла аптечку, высыпала на стол все лекарства, какие там были. Пластинка снотворного, в ней осталось пять таблеток. Упаковка болеутоляющего – десять капсул. Все остальное – лекарства, которые принимал Геннадий от гастрита, от похмелья, от проблем с пищеварением.
Валя вытащила из блистеров таблетки снотворного и болеутоляющего, ссыпала все в левую ладонь, а правой рукой просто затолкала их в сухое горло. Глотала все вместе, как колючий кусок бетона. Ждала, пока все это превратится в липкую горечь и поползет вниз. Она редко принимала лекарства, с утра ничего не ела и не пила. Все подействовало быстро. Пока шла до спальни, стены и пол шатались перед ее слепнущими глазами. Упала на кровать и вроде на минуту провалилась в темень глубокого сна. Но он оказался коварным обманом. Валентина сбросила с себя одеяло, стащила ночную рубашку. Она была мокрой с головы до пят – от горького пота и разъедающих кожу слез. Она металась, тянулась за следом волшебного запаха, самого главного, невероятного ощущения. То был сладкий, нежный и победный запах ее единственного малыша, то было прикосновение его маленьких пухлых ладошек. Валины ладони таяли от прикосновения крошечных пяток и пальчиков. Ради этого всего стоило жить. Даже ради воспоминания стоило жить, когда сладкий малыш спрятался в теле взрослого мужчины. И только Валя знала, где он. Что делают другие люди, когда убивают все, что было самым главным… Что делать Вале… Она не знает, как умереть, она не сможет справиться со своим страхом даже в муках, которые настолько страшнее смерти.
Что ей делать? Ответ вдруг пришел. Она должна увидеть сына. Понять, что это окончательно. Поверить. Прикоснуться. Попрощаться, попросить прощения за все. Ее кровь, тело, ладони и даже глаза вновь застыли в стуже и льдах. Валя будет ждать звонка, готовить себя к свершению первого шага, к победе над порогом, над враждебностью пути. Она будет ждать сколько угодно. Она дождется.
Прошел не один день, а Валентина так и не вспомнила о том, что стала вдовой.
Часть двенадцатая
Лабиринт Марины
ebooksa