– Я не поняла, Сеня, ты не дома, что ли? – выпалила Кира, забыв поздороваться.
– Не дома. Но скоро буду. Было серьезное дело. У тебя что-то срочное?
– Очень. Нужно Катю выписывать из больницы, будем ухаживать дома.
– Но у нее даже швы не сняли. Ты что такое придумала?
– Сеня, ты, видимо, как и я, немного выпал из реальности. По планете расползается страшная зараза, и больница сейчас – плохое место. Поверь мне, скоро больных будут выписывать в авральном порядке, все отделения станут инфекционными. Нам нужно сделать все раньше и спокойнее. Я в курсе Катиного состояния и знаю людей среди персонала, которые приедут к вам домой, когда будет нужно.
– Ты на самом деле думаешь, что все это серьезно? У меня, если честно, ощущение какого-то абсурда, который вот-вот рассеется.
– Я сейчас не готова дать тебе полную информацию, ее просто нет у меня. Но можешь поверить: ее нужно искать у ученых, а не у соратников по сыску. Просто поверь.
– Да я уже. Мне подъехать в больницу?
– Нет, вряд ли ты там поможешь. Лучше оставайся на связи: я свяжу тебя с заведующим отделением, если понадобится твое разрешение. А доедем, думаю, мы на их «Скорой». У меня там есть друзья. Но это будет не очень быстро. Катя сначала поест, потом соберемся, попрощаемся, выписка, то-се… Так что ты можешь вернуться домой и отдохнуть. Я заметила, что ты очень переутомляешься. Как минимум третью ночь находишься на каком-то важном деле. Ты же знаешь мою привычку по утрам открывать окна и любоваться природой.
– Если ты хотела съязвить, то мимо. Расследование на самом деле важное, скоро узнаешь. Но с какой стати я должен перед тобой вообще оправдываться?
– Ты обиделся? Извини. Я же по-дружески. Рада, что мы все решили.
Кира открыла дверь на звонок, придирчиво осмотрела Машу: могло быть лучше, но в принципе ничего. Вполне опрятная девочка. Когда молчит, и за отличницу сойдет.
В больничном коридоре Маша сначала оробела и встала у порога как вкопанная. Кира потянула ее за руку, она в ответ затравленно прошипела:
– Это, случайно, не психушка? Я туда не пойду.
– Ты совсем глупая? Катя лежит в хирургии, ей делали операцию.
– Все равно боюсь: они меня выпрут, еще и полицией будут пугать.
Но Кире удалось завести девочку в комнату санитарок, там они переоделись в халаты, завязали косынки. Киру многие приветствовали, она представляла всем свою внучатую племянницу. И очень быстро Маша в почти профессиональной одежде почувствовала себя членом какого-то очень важного коллектива. Взрослых женщин можно было называть просто по именам. И все они радовались тому, что она передавала им от Киры. Самое удивительное: Маша никому не мешала и не казалась лишней, нелепой, грубой и вульгарной.
Катя была подавленной и печальной. Ей по-прежнему было больно, она старалась принимать как можно меньше болеутоляющих: боялась испортить навсегда цвет лица, привыкнуть, отупеть… Ей было тяжело глотать и поворачивать голову, но Кира видела, что дело не только в этом. Катины глубокие, страдальческие глаза искали взгляд Киры, она что-то, тревожное для себя, прочитала в нем. Послушно глотала суп из ложки, а в глазах блестели, расплывались слезы.
– Ты плачешь не от боли, – сказала Кира. – Что тебя так угнетает? Ты чего-то боишься? Тебе что-то сказали плохое?
– Мне ничего не говорят. Да, я боюсь. Я боюсь остаться перекошенным уродом, Кирочка. Я даже маме и папе не могу это сказать, но для меня уродство страшнее смерти. Я не смогу с этим ни жить, ни любить, ни чем-то заниматься. Только не говори: «Все будет хорошо». Я могу взорваться от этой чуши.
ebooksa