Перевернутый мир

Игнатьева, Таран, Павлов, Михеев, руководитель молодежной нацистской организации Иванов, Николай Смирнов, его подельник, Алиса Смирнова – это был не просто произвольный круг Никиты. Он его подбирал и создавал. Никита еще не произнес ни звука, но она чувствовала себя разоблаченным лазутчиком, попавшим в штаб врага.

Никита дождался длинной паузы и уточнил:

– У тебя все?

– Это то, что связано с тобой в обильном материале по многим событиям и людям. Да, все.

– И чего ты ждешь от меня?

– Я просто пытаюсь что-то понять, Никита. Для меня многое стало шоком. Ты – интеллигентный человек, а речь в том числе о преступниках и преступлениях.

– Значит, понять. Хорошо. Я готов тебе что-то объяснить. И это даже не связано с твоим убогим полицейским списком. Хотелось бы просто расширить немного твой кругозор. Но для начала давай все же поужинаем. Нам обоим нужно немного расслабиться. Не знаю, почему ты так напряжена. Возможно, это готовность и решимость окончательно расколоть меня, как выражаются твои приятели, с помощью видео с камер, купленных у людей, которые у меня получают зарплату. И я, заметь, не в шоке, в отличие от тебя. Я просто в курсе.

Никита отправился на кухню за ужином, сказав, что его не будет минут двадцать: силы поддерживает и настроение поднимает только правильно поджаренное мясо. А Марине он предложил посмотреть его подборку забавных видео на большом мониторе над столом. Дал пульт, нажал нужный канал.

Меньше всего Марине хотелось смотреть забавные видео. Когда Никита вышел, она вскочила с кресла и нервно заметалась по комнате. Ей страшно захотелось уйти. Не прощаясь, не объясняя, почему она отказывается от расширения кругозора с мясом для поддержания сил. Но из этой квартиры так легко не уйдешь без Никиты. Она даже не запомнила, где прихожая и входная дверь. Да и дверь в подъезд Никита открыл изнутри, когда охранник позвонил ему по домофону. А вдруг она не открывается обычной кнопкой, как в нормальных домах? И все же Марина подошла к двери кабинета, нажала ручку… Что это? Дверь заперта!

Горячая волна гнева ослепила Марину. Она бросилась к своему телефону, но остановила себя до звонка. Что она скажет Арсению и Сергею? Чтобы они прислали группу захвата? Нелепо. И дело всего лишь в том, что Никита стал законченным, подозрительным и маниакальным идиотом. Он, кажется, демонстрирует ей, что превратился в сильного мужчину. В конечном итоге это может оказаться просто мальчишеством человека с запоздалым взрослением. И это только их личные отношения. Она ведь только начала понимать, в какой степени он оскорблен тем, что она его бросила.

Марина глотнула вина, села в свое кресло и взяла пульт. Лучше всего, наверное, посмотреть его дурацкие видео. Она даже немного отвлеклась, кое-что действительно было забавно. А потом… Ее глаза загорелись, расширились, застыли. Марина вся стала зрением. Разум отказывался верить в то, что она это видит.

…На плохо освещенной улице останавливается машина. Из нее выходит девушка, направляется к зданию, облицованному красным кирпичом. Почему-то Марине сразу бросилась в глаза мягкая сумка терракотового цвета через плечо. Да, она ее видела. Она видела ее, когда забирала Катю из больницы после первого нападения. И только после этого Марина узнала Катю со спины. Тут девушка оглянулась по сторонам, и Марина увидела лицо. Дальше несколько смазанных, мелькающих кадров, так бывает, когда кого-то хватают, тащат или бьют. Потом крупным планом белое лицо Кати, шея, маленькая, тонкая фигурка в чьих-то руках. Людей не видно, только руки в черных перчатках. Потом рядом с Катиной шеей блеснул нож, а камера начала приближаться. То есть снимающий человек подходил все ближе. И Марина видела, как острое лезвие вонзается в нежную кожу, как течет яркая кровь. Катя даже не кричала, только с болью и стоном дышала… И ее глаза крупным планом – огромные, темные глаза, полные отчаяния и безнадежности…

Марина остановила видео, вскочила и стала стучать кулаками в дверь, она звала Никиту, требовала, кажется, угрожала. Но в ответ тишина. Она в бессилии прислонилась к стене. Он, конечно, с той стороны двери. Слушает и получает удовольствие. Он полностью свихнулся, этот чертов маньяк. Марина перевела дыхание и просто скрутила себя, как расползающуюся тряпку. Нужно принять решение и осуществить его. А решение у нее может быть только одно: она должна сейчас, одна, без него, досмотреть все, что получится. Она пришла за информацией, вот ей ее и приготовили. В запоздалом прозрении Марина поняла: когда ей казалось, что она следит за Никитой и его окружением, на самом деле он или они следили за ней. А это так легко. Просто взломать ее компьютер – и видеть не только ее поиски, но и все контакты, переписку, цели и приоритеты.

Она вернулась к креслу своих пыток, продолжила просмотр. Катя уже без сознания. Людей рядом с ней по-прежнему не видно, только руки, темные спины. Случайно оказавшаяся в кадре нога в грубом ботинке… Видео оборвалось. Пустые планы. А затем все сначала: улица, женская фигурка, мелькание кадров. Вновь деревья, нож, окровавленная шея… И лицо крупным планом! Но это не лицо Кати! Это ее, Марины, лицо. Ее огромные светло-серые глаза, ее рот, сломанный как будто в безмолвном крике. Марина умом понимает, что это уже не видео, а фотошоп, но у нее холодеют руки, ноги, лоб… В глазах и во рту нет ни капли влаги. Такое страшное предупреждение можно увидеть только перед своей смертью. Перед самой страшной смертью. Как она ошиблась… Как она недооценила это существо, которое было ее мужем…

Дверь открылась.

Он вошел в комнату, в руках ничего не было, взгляд, – это невероятно, – взгляд откровенно довольный, как после удачной шутки или сюрприза. Он так и сказал:

– У тебя нервы стали ни к черту, Марина. Что за сумасшедшие реакции? Ты видела просто документ происшествия, которое тебя интересует. А потом была невинная шутка. Я думал, ты будешь смеяться. Подожди, не начинай на меня бросаться с обвинениями и не вставай. Я хочу быстро изложить тебе сразу то, из-за чего ты пришла, и покончить с этим. Надоело, честное слово.

Итак. Я всегда был в курсе твоей измены. Рад, что удавалось так хорошо скрывать это от тебя, что ты до сих пор ничего не соображала. Я ушел, чтобы не оставить тебя никогда. Я мог бы показать тебе все места, в которых ты встречалась со своим любовником, когда он был на ногах. Все, что было с вами обоими, когда он их лишился. Если до тебя не дошло, то это была моя западня, – как это могли сообразить твои дружки-сапоги. Да, я хотел, чтобы он жил и мучился. Еще больше я хотел, чтобы мучилась ты. Но в страшном сне мне не могло привидеться, что нормальная, здоровая и полноценная женщина опять свяжется с ним, уже с калекой. Тут нужно было особое наказание. Я узнал, что у него есть дочь, что у нее роман с женатым режиссером. Стал спонсором школы жены ее любовника. Вызвал ее доверие. Алиса Смирнова рассказала мне, что предпринимала попытку отпугнуть любовницу мужа, ей в этом помог ее сын с приятелем. Но все стало еще хуже. Я предложил реальную, взрослую, помощь. Нашел виртуозных исполнителей: они девку оставили полуживой и наверняка изуродованной навсегда. Я там был и снимал, как ты поняла. На случай, если что-то всплывет, у меня есть все доказательства, наводки и улики на Алису Смирнову. Она сядет как заказчица, если что. Но всплыть это может как угодно, но уже не от тебя… Ты жестоко и коварно разрушила наш рай. И мы встретились уже в нашем аду.

Часть четырнадцатая

Арсений