Перевернутый мир

Идея была ужасной, но я знал такую маниакальность поиска, когда что-то так мучает, что это нужно обязательно снять, закрыть до перехода на другой уровень. Или в чем-то убедиться. Я не мог и, пожалуй, не очень хотел удерживать Марину. Просто сказал:

– Надо продумать. Ты теперь знаешь, каков его круг. Это опасно.

Часть тринадцатая

Катя

Я в плену странного, почти безумного ощущения. Оно обычно возникает у меня, когда мозг проснулся, но не в состоянии прервать тягостный, абсурдный, мучительный сон, в невозможный сюжет которого вплетены родные и чужие люди. Чужие прячутся в тумане, но я по острым осколкам тревоги понимаю, что это страшные враги. И сам грозный и душный кусок мира, в который я попала, – это вражеская территория. Это ловушка и обман, за которыми прячется правда, еще более опасная, чем ложь.

И вот сейчас это ощущение постоянно со мной наяву. Эпидемия, накрывшая планету, как толстый слой рыхлого и ядовитого снега. Преследующий меня и моего отца криминал, который сейчас спрячется в норах, где нормальных людей ждет, возможно, гибель. Страх и выйти из дома, и остаться в нем, не чувствуя из-за стен ни зова, ни отклика тающей, как мираж, свободы.

Если бы мне дали прочитать подобный сценарий, я бы, наверное, сказала, что это жуткий перебор, безвкусная спекуляция на трагедии сразу всех людей планеты. Но это не сценарий, не сериал. Это не сон и не горячечный бред. Это реальность и наш сегодняшний день, который может быть растянут бог знает на какой срок. За это время могут исчезнуть наши главные дела, планы, надежды и даже желания. И в каждую минуту будут исчезать люди, незнакомые и… Господи, как не думать о том, что могут исчезнуть самые близкие!

Папа просто уехал на свою квартиру, чтобы продолжать там расследования вместе с товарищами и Мариной, но я же не могу постоянно звонить и спрашивать, как он там. А каждая минута теперь опасна и коварна. У Валерия такие проблемы со студией, с работой, с людьми, что он не может приехать даже ненадолго. А по телефону голос больной и растерянный. Он тоже ничего не знает и не понимает.

Я позвонила вчера Кире, только она и умеет всех успокоить. А она плачет из-за того, что ее Алексею хуже. И мы с ней не можем поехать в больницу к нему: там карантин. Неужели на свете на самом деле нет ни высшей доброй силы, ни ангелов-хранителей хороших людей… Как не вспоминать слова папы: «Что бы ни случилось, какие беды и какие катастрофы, – нечисть уцелеет. И даже уютно устроится. Есть одна верная поговорка: кому война, кому мать родна».

Я пришла на кухню, хотя есть совсем не хотелось. Но по запаху поняла, что мама приготовила завтрак, не хотела ее обижать. На столе стояла тарелка с немного подгоревшими оладьями. А мама посмотрела на меня таким жалобным и растерянным взглядом, я прочитала в нем самые простые, почти детские вопросы: «Что это? Тебе страшно? Где Сеня? Как мы без него?» И ответила на них вслух:

– Я понимаю одно. Мама, нам с тобой нужно постараться. Ну, хотя бы не свихнуться и не разболеться. Папа хочет продолжить свое дело. То есть мое дело. Давай поедим. Я люблю такие поджаренные оладьи. И кофе мне свари на молоке.

– Не могу, детка, – всхлипнула мама. – Молоко прокисло, а я побоялась выйти в магазин.

– Ну и фиг с ним. Не хватало еще реветь по каждому пустяку. Представляешь, сколько их теперь у нас будет? Хотя… Подожди. Я спрошу у Киры. Вдруг у нее есть молоко, и в любом случае пусть придет к нам завтракать. Ты же знаешь, что у нее с Алексеем.

Мама даже обрадовалась, хотя они с Кирой недолюбливают друг друга. И это мягко говоря. В самой невероятной ситуации бывают перемены к лучшему.

Голос Киры был, как всегда, звонким и как будто умытым.

– Конечно, Катенька. У меня всегда есть стерилизованное молоко на такой случай. И я как раз сижу и думаю, что глотка воды в одиночестве не смогу сделать. А с тобой… то есть с вами, – конечно. Сейчас поднимусь. У меня есть для тебя чудо-крем и инструкция для чудо-массажа. Это все от самого лучшего косметолога. Я твои фотки посылала, он сказал, мы легко справимся на дому. Конечно, не за один день, но нам, как мне кажется, теперь некуда спешить. Твоя нежная шейка станет еще красивее, а я найду себе применение.

Кира пришла, все немного осветилось. Мы пили кофе с оладьями. Потом пошли ко мне в комнату, и она колдовала над моей шеей. Говорили только о вопросах заживления рубцов. А потом она не выдержала и, оглянувшись на дверь с явной опаской, что мама подслушивает, прошептала:

– У меня серьезная задача сейчас. Я должна помочь твоему отцу. Есть одна идея. Скажи: ты прежде видела Николая, сына Валерия? Хоть раз, случайно?

– Нет. Точно нет. Я бы запомнила.

– А он, кажется, видел тебя, когда ты с его отцом прощалась у нашего дома. Он снимал квартиру неподалеку. Сейчас ему купили в другом месте. А жену Валерия ты видела?