Ожившая тень

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не знаю…— растерянно отозвался Чхонён.

Он даже не слышал вопроса. Он только почувствовал прикосновение руки друга, и оно, это прикосновение, наполнило теплом его озябшую душу…

— А я уже решил — агрономом! — мечтательно улыбнулся Мёнгиль.— Представляешь, какой к этому времени станет наша деревня? Соломенных крыш не будет! Все дома покроют черепицей! В окнах — стекла, стены — белые, посреди деревни — клуб, и каждый день кино!..

Мёнгиль говорил всё громче, возбуждённо жестикулируя и спотыкаясь в высокой траве. Он давно уже сошёл с тропинки и теперь шагал рядом с Чхонёном, заглядывая ему в лицо. Ему хотелось видеть, какое впечатление производит его рассказ.

— И это ещё не всё! — Он снова схватил друга за руку.— На холмах разобьём сад! По всей деревне посадим цветы!..

— Да, хорошо,— пробормотал Чхонён.

— Всем тогда хорошо будет! Все будут счастливы: и я, и ты, и твоя мама…

— Ты только о моей матери не говори! — оборвал вдруг Мёнгиля Чхонён.— Никогда не говори, слышишь!

И Чхонён резко вырвал руку из руки товарища.

Первые капли дождя упали на землю.

— Мёнгиль! — Чхонён вдруг остановился, да так резко, что Мёнгиль чуть не налетел на него.

— Ты что? — Мёнгиль придвинулся к другу, стараясь разглядеть в темноте выражение его лица.

— Скажи своей матери,— задыхаясь от волнения, быстро проговорил Чхонён,— скажи ей, чтобы никуда не выходила сегодня… Ну, как вернется с правления… Хорошо?

Мёнгиль в недоумении смотрел на него.

— Понимаешь, в деревне ведь беспокойно… А она председатель и в партии…

Чхонён волновался всё больше и больше. Тревога его передалась Мёнгилю, но он ещё улыбался.

— Да что с тобой? — спросил он.

— Я за твою маму… Я её как родную…— еле слышно прошептал Чхонён.

— По-моему, ты напрасно…—начал было Мёнгиль, но Чхонён не дал ему кончить.

— Я знаю, что говорю! — в отчаянии крикнул он.— Скажи, чтобы не выходила, слышишь!