— Ну вот, так ему и скажи! — с досадой махнул рукой Мёнгиль.— Откуда мне знать? Ты, Кёнпхаль, прямо как маленький! Эти люди где-то скрываются…
— Сам знаю, что скрываются… Надо найти их!
— Найди,— усмехнулся Муниль.
Чхонён молчал. В темноте не было видно выражения его лица.
— Мать говорит, что не все помещики убежали на Юг,— задумчиво продолжал Мёнгиль.— Многие попрятались, другие поменяли имена и живут рядом с нами, вредят нам…
— А ты видел когда-нибудь живого помещика? — Муниль подвинулся к Мёнгилю поближе.
— Откуда? — усмехнулся Мёнгиль.— Мне только мать рассказывала.
— А мне — дед! — подхватил Кёнпхаль.
Перебивая друг друга, они принялись рассказывать всякие истории из жизни своих родителей, и только Чхонён по-прежнему сидел молча, покусывая стебелёк тонкой травинки.
Мать Мёнгиля вернулась домой только ночью. Но Мёнгиль не спал, ждал её возвращения.
— Ты почему не спишь? — устало спросила она.
— Так… Не хочется…— неопределённо отозвался Мёнгиль.
— Что с тобой, сын? — Она подошла к Мёнгилю, ласково провела рукой по его волосам.
— Мама,— звенящим от напряжения голосом сказал Мёнгиль,— кто же убил Оллука?
— Пока не знаем,— сдержанно ответила мать, машинально поправляя упавшую на лоб прядь волос.— Но узнаем. Обязательно.
Она села рядом с сыном, внимательно посмотрела ему в лицо, улыбнулась:
— Вот ты и стал у меня совсем взрослым…
А Мёнгиль волновался всё больше и больше.
— Неужели кто-нибудь думает на деда Муниля? Ведь это ужасно!
— Ужасно,— согласилась мать.