Мёнгиль вынул галстук, носки. Чхонён молча смотрел на подарки. Мёнгиль принялся рассказывать об экскурсии, и вдруг в кухне скрипнула дверь.
— Кто-то пришёл…— остановился на полуслове Мёнгиль.
— Да нет там никого,— быстро возразил Чхонён.
— Я же ясно слышал,— пожал плечами Мёнгиль.
Чхонён встал, молча прикрыл плотнее дверь. На лице его было странное выражение. Он как-то сразу погрустнел.
— Что с тобой? — спросил Мёнгиль с удивлением.
— Пошли! — торопливо поднялся с места Чхонён.
— Куда?
— До смерти надоело сидеть дома! — И Чхонён снял висевшую на стене кепку.
Мёнгиль вышел за ним.
2
На маленькой станции собрались пионеры — весёлые, оживлённые, с чемоданами и рюкзаками. Они ждут поезд и поют песни. Вокруг них взволнованные родители. Многие пришли целыми семьями: тут и мать, и отец, и бабушка, и младшие братья и сестры. Ещё бы! Такое случается не каждый день: ребята едут в Пхеньян! Родители провожают их торжественно, словно героев на великий подвиг. Раньше-то и слыхом не слыхали ни о каких экскурсиях, а тут — нате пожалуйста, едут…
И только матери Мёнгиля нет: очень уж много у неё дел. Мёнгиль, впрочем, не слишком огорчен: они попрощались дома. Зато по перрону бегает тётушка Хван — нарядная, нарумяненная. Вот она снова в самой гуще провожающих.
— На-ка тебе деньжат на дорогу,— громко говорит она и суёт Чхонёну в карман деньги: пусть все видят, какая она заботливая!
Чхонён густо краснеет.
Тут же старый Токпо. Он притащил внуку здоровенный кусок ттока. Муниль не очень любит тток, но берёт: не может же он обидеть деда.
Наконец к перрону, пуская белые клубы дыма, подходит поезд. Ребята шумно влезают в вагон, раздаётся длинный гудок, и поезд идёт на север…
Поезд шёл вперёд и вперёд. Покачивались вагоны, чуть постукивали на стыках колеса. За окном мелькали деревни. На полях работали тракторы, трепетали на ветру разноцветные флажки — над многими участками шефствовала молодёжь.
Учитель Чансу оживлённо рассказывал:
— Смотрите, ребята, вон там, вдали, будто муравьиные ходы на полях… Это оросительные каналы. Урожай в нынешнем году богатейший — сто лет ничего подобного не было! Видите, кончается одна оросительная система — начинается другая. И так всюду… А вон комбайн. Машины теперь и сеют и убирают. Людей освобождают от тяжкого труда…
ebooksa