Это был уже не рев. Это был грохот взлетающего реактивного самолета. Целой сотни взлетающих самолетов!
И среди множества торжествующих лиц на трибунах Мишка заметил ее лицо – лицо Каролины. Она, подняв руки кверху, с восторгом скандировала: «Глушков чемпион! Глушков чемпион! Оле-оле-оле! Наш Миша чемпион!»
А потом, конечно же, было награждение. Под звуки гимна Мишке, как капитану команды, вручали кубок. Сверкающий золотом кубок Лиги чемпионов. Тот самый, с длинными ручками.
Мишка принял заветный трофей, ощущая в руках его приятную тяжесть. Теперь кубок следовало поцеловать (Мишка видел – так всегда делают чемпионы на награждении). А раз он теперь чемпион, значит, тоже должен. Но как только он приблизил его к губам, кубок… противненько запищал:
– Даже не думай, самохвал несчастный!
– Кто-кто? – Опешивший Мишка чуть не выронил кубок из рук.
– Кто слышал! – огрызнулся кубок писклявым металлическим голоском.
– Ты чего это?
– Ничего. Просыпайся давай!
Мишка проснулся.
«Вот черт! Такой классный сон и так тупо закончился».
– С пробуждением, самодовольный индюк! – раздался тот же самый мерзопакостный голосок.
Мишка так и подскочил на постели. Голосок звучал с полки, на которой были расставлены кубки. Статуэтка! Она изменилась. Ее лицо стало уродливой рожицей с оскаленной пастью, а глазки горели зеленым огнем.
– Думаешь, самый крутой? – Статуэтка с ним разговаривала: – Думаешь, управы на тебя не найдется?
«Ага. Значит, я еще не проснулся», – дошло до Глушкова.
– Ты чего хамишь тут, тварь мелюзговая?
Не такой Мишка человек, чтобы позволять с собой непочтительно разговаривать, даже во сне. Тем более всяким там мелким монстрам.
– Пора бы тебя проучить, дуболом зазнавшийся, – ответила статуэтка.
В ее голоске зазвучали нотки угрозы.
– Кто это тут дуболом? – возмутился Мишка. – Ты что, уродина, травы борзюльки объелась? Как ты со мной разговариваешь?