– Как ты того заслуживаешь, осел, – огрызнулась фигурка.
Осел?! Почему-то больше всего Мишка ненавидел, когда его обзывали ослом. Наверное, оттого, что так частенько называл его папа, если Мишка делал нечто такое, что ему было не по душе.
– Что? Ах ты тварь! – Мишка стал подниматься с кровати. – Да я сейчас башку тебе отшибу. – Он слез на пол и двинулся по направлению к полке.
– Не смей! Пожалеешь, – зашипела, ощерившись, статуэтка и выставила перед собой ручки.
– Сейчас я пасть-то твою заткну, – Мишка потянул руки к маленькому чудовищу.
– Шуршун! – закричала фигурка.
Услышав это страшное слово, Мишка похолодел. Так и не прикоснувшись к фигурке, отдернул руки назад, будто бы обжегся о закипевший чайник.
Что-то грохнуло за спиной. Цепенея от страха, Мишка заставил себя медленно обернуться. Он почувствовал кожей, что через секунду снова увидит того, кого не желал бы видеть больше всего на свете.
Шуршун. Самый жуткий Мишкин кошмар. Если и боялся Мишка – сильный и наглый парень – кого-то, так это был именно он. Огромное волосатое чудище с частоколом похожих на кинжалы зубов в безразмерной квадратной пасти. С пылающими злобой глазищами размером с чайное блюдце. С острыми крючьями железных когтей на мощных, как бревна, лапах. Чудище чем-то напоминало медведя гризли, только было, пожалуй, больше и, конечно, намного-намного страшнее. Потому что оно было не зверем, не человеком, а чем-то совершенно непостижимым, свирепым и, может быть, даже инопланетным. Хотело чудище лишь одного – мучить и убивать.
Первый раз он явился, когда Мишка еще в детский сад ходил. Вывалившись из темноты, чудище пророкотало грубым и зычным голосом: «Я Шуршун. Я пришел тебя разорвать».
Самым же ужасным во всей этой истории было то, что Шуршун представлялся совершенно реальным. Даже став старше, Мишка продолжал верить – чудовище существует в действительности. Оно проникает на Землю через межзвездный портал с какой-то далекой и злой планеты. Что оно вовсе не снится. Оно приходит наяву…
В классе четвертом Шуршун наконец оставил Мишку в покое. «Наверное, межзвездный портал закрылся», – решил тогда он. Теперь же Мишка давно уже понял, что и не было никакого портала, а Шуршун был, конечно же, сном. Но сейчас, в эту минуту, он с ужасом подумал, что ошибается. Сейчас ошибается. А раньше был прав. О чем говорил ему этот гадкий Щеглов? О том, что статуэтка приносит несчастья?
Через окно в комнату проникал бледный свет уличного фонаря. Мишка увидел, как на противоположной от кровати стене образовался широкий и высокий, от пола до потолка, проем. В нем клубилась густая тьма. Оттуда медленно выползала мохнатая когтистая лапа. Сначала показалась одна, за ней другая. А после… третья, четвертая, пятая! Наконец шестая. Мишка застыл на месте, парализованный ужасом.
Вслед за лапами из проема выбралось и само существо. Гигантский, с головы до ног покрытый длиннющей, как у мамонта, шерстью монстр свирепо таращил невероятно большие глаза и разевал, сверкая зубами-кинжалами, свою кошмарную, как у бегемота, пасть. Это был именно он, Шуршун, во всем его чудовищном великолепии. Только лап у него теперь было не две, как раньше, а целых шесть, по три на каждую сторону туловища. Монстр широко раскинул их в стороны и с наслаждением потянулся, как после долгого сладкого сна. Глазища его пошарили по полутемной комнате и остановились на едва живом от страха Мишке.
– Ах, вот ты где, мерзкий мальчишка! – прорычало чудовище раскатистым басом. – Теперь-то ты от меня не уйдешь.
Монстр сделал шаг вперед. От этого шага содрогнулся пол, зашатались на полке Мишкины кубки. Конец. Через мгновение Шуршун раздерет его на клочки.
Но Мишка знал средство. Один-единственный способ спастись. Он бросился наперерез Шуршуну, в два прыжка очутился в своей кровати. С головой забрался под одеяло и замер. Вот так. Главное, не шевелиться и чтобы ничего, даже кончик мизинца, ни в коем случае не показывалось из-под одеяла.
Раздался грохот и звон. Упали Мишкины кубки. Это ожившая статуэтка в сердцах сбросила их с полки на пол. А Шуршун недовольно ухал и пыхтел. Неуклюже топал по комнате, задевая головой люстру, а плечами – стеллажи и шкафы. Спотыкался о тумбы и кресло. Опрокинул все стулья и большой напольный горшок с фикусом. Смел с письменного стола учебники и тетради, ноутбук и настольную лампу.
– Я найду тебя, мерзкий мальчишка! – бухтело чудовище. – Я все равно доберусь до тебя!
Одеяло и неподвижность. Только это защищало от Шуршуна. Пока ты укрыт с головы до пят одеялом, пока ты лежишь, как мертвый, как камень, – ты невидим для этого монстра.