– Ладно, пошли отсюда. Пустая трата времени.
Мы прощаемся с мужчиной. Я жму ему руку и интересуюсь, кто на этом снимке.
– Солнышко, это же ты с мамой. Не узнаешь? Солнышко, что с тобой? Ты все забыла? Приветливый и внимательный.
Я говорю, что узнаю, и прошу разрешения оставить фотографию себе.
– Бери, моя хорошая. Все что угодно бери. Услужливый и тактичный.
Соня напоследок зачем-то снова притворяется пожарным, говорит мужчине какие-то наставления, предупреждает, чтоб был и впредь осторожен с электричеством, и обещает вернуться, если понадобимся. Стучит его по плечу, и мы уходим.
В кармане фотография со знакомыми мне откуда-то людьми, вопросов меньше не становится, ответов не прибавляется.
Уходим.
– Может, стоило поселиться на какое-то время в том доме?
Я не отвечаю. Достаю и еще раз смотрю на снимок.
Соня показывает в сторону кафе, предлагает перейти улицу и сесть за столик. Мне знаком этот перекресток. Я видел его. В воспоминаниях Сони. В тех самых, где грузовик сбил насмерть ее маму.
– Пошли.
Я молча повинуюсь. Шагаю и рассматриваю фотографию. Что-то здесь не так. Переходим на зеленый, я никогда не нарушаю правила дорожного движения.
Доходим до середины дороги.
Слышится визг тормозов.
На нас, не сбавляя скорости, несется грузовик. Точь-в-точь как в тех воспоминаниях. Колеса скрипят, тормоза визжат, он мчится прямо на нас.
Я стараюсь прикрыть собой Соню, ловлю ее спокойный взгляд, она смотрит, словно ничего особенного не происходит, словно она не замечает машину.
Слышу стук, хруст костей, крики прохожих.
Знакомая картинка. Киоск возле пешеходного. Не просто похоже, все в точности, как в детских воспоминаниях Сони.
Острая боль в затылке, рук совсем не чувствую. Вижу перед собой протектор покрышки, теплый асфальт с лужей моей крови. Чьи-то ноги в ботинках проходят возле моего лица.