Контрудар

Появились на столе граненые стопки. Старик ловким ударом вышиб пробку, налил всем.

Жанна Петровна приподняла двумя пальчиками полную стопку:

— За встречу!

— Нет, милочка, — остановил ее Сорокин. — Я предлагаю чокнуться за Елизара Ивановича, за простого человека с необыкновенным сердцем. Пять лет ждал я данной минуты и дождался. За Елизара Ивановича!

— Не будем, товарищи, рядиться, — сказал старик, зажав всей рукой стопку. — Давайте, то есть, так: гость пьет за хозяев, а хозяева за гостя. Идет?

— Пошло! — ответил Сергей Савельевич, опрокинув в рот стопку.

— А теперь за наш клуб! — предложил гость.

— Что, старина, не заделался ли ты директором клуба?

— Нет, — ответил Елизар Иванович. — Я отвечаю за наши стройки. Вот доведем клуб до ума, и тогда наш колхоз загремит.

Сорокин улыбнулся.

— Ты чего смеешься? — старик поставил поднятую было стопку на стол.

— Неужто все дело в клубе? — продолжал улыбаться хозяин.

— Послушай меня, мил человек, — перебил его Елизар Иванович. — В гражданскую войну служил я это телефонистом в кавалерии. А комвзвода был у нас Иван Иванович Курмаев, то есть шуйский ткач. Хороший был человек, а звали мы его «дело табак». Курил он помногу, а курева было в ту пору не густо. А он как не покурит, то сразу охмурится и все говорит: «Да, ребята, с табаком дело табак». Как-то комполка проверял взвод, ну, как водится, кое-что обнаружил и сделал нашему Ивану Ивановичу проборцию. Так, знаете, три дня ходил сам не свой. «Вот, ребята, — говорил он, — комполка прав: разгорается пожар мировой революции, а в моем взводе связи беспорядок». Значит, соображал: хоть не велика штука взвод связи, а какое-то прикасание к мировой революции имеет! Так, мил человек, и с нашим клубом обстоит.

— Убедил меня, старина, — добродушно рассмеялся Сорокин. — Значит, за клуб, давай за ваш клуб.

Колбаса, нарезанная хозяйкой, осталась почти нетронутой. Зато пошли в ход заяц, шпигованный чесноком, жирный гусь, наполненный печеными яблоками, золотистый мед в сотах.

Жанна Петровна быстро насытилась, откушав всего понемножку. Зато Сергей Савельевич работал не покладая рук. Его тучное тело требовало своего… Врачи прописали ему воздержание, но он говорил: «Жить осталось мало, надо напоследок сознательно поесть».

Елизар Иванович радовался в душе, что гостинцы Домны Даниловны пришлись по вкусу его столичным друзьям.

Жанна Петровна ушла из дому первой. Больница, где она работала старшей сестрой, находилась далеко, за Калужской заставой. Сергей Савельевич с гостем покинули дом вместе.

В свое проектное бюро Сорокину надо было добираться троллейбусом. А Елизару Ивановичу хотелось до открытия магазинов осмотреть станции новой — кольцевой — линии метро.

Прощаясь, Сорокин неоднократно повторял: