Я помотала головой и, встав с лавочки, побрела к подъезду. Наверное, лучше мне быть одной. Не думать о том, где и при каких обстоятельствах меня жизнь снова шарахнет предательством. Забросив сумку в комнату, я проверила кухонные шкафчики, помня, что в одном из них Ликуська хранит коньяк, но так ничего и не нашла. Немного повздыхав, схватила с полки ключи и вышла из квартиры. Дойду до ночного ларька, там можно купить все необходимое, чтобы раз и навсегда похоронить свое прошлое.
На улице было свежо и необычно тихо. Хоть Москва и считалась городом, который никогда не спит, все же изредка наступали минуты затишья, которые несказанно радовали. Свернув в арку, которая служила своеобразным выходом со двора на улицу, я чуть было не сдала назад. Все же, по ночам гулять одной не совсем благоразумно. Да и район наш хоть и спальный, но совсем не тихий.
Арку я проскочила со скоростью звука. Постоянно оглядывалась, потому что мерещились странные удлиненные тени. Слышались звуки шагов. Но каждый раз, поворачивая голову, я не замечала ничего и никого. Ну а после прибавляла скорость. Выйдя на освещенную улицу, засунула руки в карманы и насвистывая себе под нос незатейливый мотив, направилась в сторону ларька, благо он недалеко.
– Бутылку коньяка и пачку Winston silver slims, – попросила я, протягивая в окошко тысячную купюру.
– Коньяка нет, – проскрипела пожилая женщина, подрабатывающая по ночам. – Есть водка. Берешь?
Подумав немного, кивнула. Гулять, так гулять.
– Подороже иль подешевле? – вновь спросила продавщица. – А паспорт хоть с собой? Закон запрещает продавать несовершеннолетним табак и спиртное.
– А еще закон запрещает продавать вообще спиртное после двадцати-двух ноль-ноль, но вас это не смущает же, – улыбнулась я и определилась. – Подороже. И бутылку Колы, пожалуйста.
– Колы Пепси или Колы Коки? – хмуро уставилась на меня бабулька. Ну до чего же зануда, а?
– Давайте Коки, – сдерживаясь, ответила я.
– А может Пепси? Там вместо двух литров, два с половиной, – зырк на меня.
– Давайте Пепси, – начала потихоньку выходить из себя.
– Но она на двадцать рублей дороже, – снова зырк.
– Переживу, – оскалилась я, сжав руки в кулаки.
– Эх, молодежь, совсем не умеете экономить, – прокряхтела продавщица.