Глава 24
Волченков как в воду смотрел – интересное началось с утра. Сначала Ломову позвонил Смолин и простуженным голосом сообщил, что его и Тимошенко пора менять.
– Жрать хочется, товарищ полковник! И не спали мы всю ночь, сами знаете. А ночами, между прочим, холодать стало. На зоне к людям гуманнее относятся, чем у нас в управлении!
– Ты мне спозаранку позвонил, чтобы о гуманности порассуждать? – ядовито поинтересовался Ломов. – Или намекаешь, что тебе на зоне самое место?
– Нет, конечно, – недовольно сказал Смолин. – Вообще, я с докладом. Тут спозаранку к нашей квартире дамочка подгребла. Ничего себе дамочка. Но без документов. На вопросы не отвечает, зачем стучалась в квартиру гражданина Четвертакова, не говорит. Утверждает, что перепутала дверь. Грозится прокурором.
– Дамочка, – сообщил Ломов Волченкову, – пришла в гости к Четвертакову. Но говорит, что по ошибке…
– А спроси, нет ли у этой дамочки ссадины на левой щеке? – посоветовал Волченков.
Ломов спросил и сразу просиял.
– Тогда держите ее крепче, ребята, и никуда не отпускайте! – распорядился он. – Мы с ней беседовать будем. Куда вести? В управление, в управление ведите!
– А насчет подмены, товарищ полковник, как решите? – поинтересовался Смолин, и голос у него опять сделался простуженным.
– Я тебя подменю! – зловеще пообещал Ломов. – Лично.
Когда они с Волченковым прибыли в управление, Желябова уже была там. В скромном платье с гладкой прической, она производила вполне благопристойное впечатление. Разве что багровая царапина на щеке и ненависть в темных глазах выдавали ее строптивый характер. Увидев Волченкова, она позволила этой ненависти выплеснуться наружу.
– Какого черта?! За что меня взяли опять? Мне надоели эти ментовские штучки! Я известный в городе человек. Я актриса. Я, в конце концов, в прокуратуру пойду!
– Да не пойдете вы в прокуратуру, Желябова! – сказал ей Волченков. – Разве что в качестве обвиняемой. Друзья ваши немало крови пролили. Соучастие в таких делах, знаете…
– Какие друзья? Какая кровь?! – драматически произнесла актриса. – О чем вы говорите?
– А вот ваш утренний визит к гражданину Четвертакову, – подсказал Ломов. – Разве это не визит друга?
– Я уже говорила вашим держимордам, что просто ошиблась дверью! – отрезала актриса. – Никакого Четвертакова я не знаю. Какие еще ко мне претензии?
В кабинет заглянул старший лейтенант Сапрыкин. В руке он держал листок бумаги.
– Разрешите? Вот распечатка, товарищ полковник. Тот телефончик, что вы вчера нам дали. Все контакты мы проверить не успели, но самые задействованные – вот…
– Спасибо, старлей!