Я смотрела на женщину, открыв рот.
– У меня был грипп?
– Еще какой. – Она положила свой планшет на кровать возле меня и прижала к моему лбу прохладную ладонь. – Когда тебя сюда привезли с травмой головы, у тебя была температура выше сорока градусов и развилось тяжелое воспаление легких. Приходили следователи. Хотели с тобой побеседовать, но я сказала им, что если они желают с тобой поболтать, им придется обратиться к медиуму-спиритуалисту.
Я пошевелила пальцами на ноге, пытаясь унять зуд.
– Это у меня там трупная бирка?
– Ага. Так и думала, что стоит мне ее привязать, как тебе обязательно захочется доказать, что я снова ошиблась. – Она подошла к изножью кровати и развязала шнурок. – И, кажется, это сработало.
– Сколько я здесь уже нахожусь?
– Дай подумать. Сегодня воскресенье, десятое ноября… – Она перелистала свой планшет. – Ты поступила четвертого ноября. С тех пор кайзер Вильгельм отрекся от престола и сбежал в Голландию.
– Правда? Война закончилась?
– Еще нет, но мы все надеемся, что это скоро произойдет. Очень скоро.
Она извлекла из своего белого кармана градусник и хорошенько его встряхнула.
– Кто-нибудь принес мою черную докторскую сумку? – спросила я. – Я оставила ее в красном автомобиле перед одним домом на Коронадо.
– Она стоит прямо под твоей кроватью.
– Мне нужно посмотреть на одну фотографию, которая в ней лежит.
– Тебе нужно вначале измерить температуру.
– Пожалуйста, подайте мне мою…
Я не успела произнести больше ни слова, потому что она сунула мне в рот маленькую стеклянную трубку. Из-за термометра у меня зачесались щеки, и мне очень хотелось вытолкнуть его языком, но мне была нужна ее помощь.
Она засекла время на своих наручных часах, и после невыносимо долгого ожидания, продлившегося, как мне показалось, не меньше часа, она извлекла градусник из моего рта.
– Тридцать семь. – Ее глаза увлажнились. – Поздравляю, мой маленький боец. Ты побеждаешь этот печально известный испанский грипп.
Я попыталась сесть.