— Так ведь будет лучше для всех? — неуверенно спросил он.
— Ты мужчина или нет? — рявкнула Кесси и, дернув его за рукав, заставила встать. Хайнрих ошарашенно открыл рот. — Она год из-за тебя страдала — и хочешь, чтобы всю жизнь продолжала страдать?
Хайнрих озадаченно смотрел на нее какое-то время, потом, словно убеждая себя в чем-то, провозгласил:
— Я как раз не хочу, чтобы она страдала.
— Тогда тебе придется наконец-то с ней поговорить.
— И что я ей скажу? Прости, между нами ничего не может быть? Уверен, что она это поняла и сама.
— А между вами ничего не может быть?
Хайнрих затравленно посмотрел на нее.
— Она хочет быть только с тобой. А ты хочешь чего?
— А я не хочу причинять ей боль!
— Идиот! Я таких идиотов на второй день увольняю!
Хайнрих непонимающе приподнял бровь. Кесси решила, что надо сбавить тон.
— Хайнрих, ты же любишь ее, — сказала она уже мягче. — Иначе с чего бы ты так переживал?
Хайнрих снова надолго замолчал.
— Люблю, — признался он наконец. — Но вместе нам не быть никогда.
— Почему?
Взгляд Хайнриха изменился немного, и он посмотрел на хозяйку квартиры так, как смотрели мужчины всегда — насмешливо и немного свысока.
— У меня же ребенок.
— У меня тоже скоро будет, и что?
Хайнрих опять замолк и продолжил только через несколько секунд.