— А то, — сказал я, — что со мной в поезде ехал один разговорчивый мужчина, я его назвал умпопомрачительным мужчиной, а он был ощущенцем, ах как мне бы пригодилось там, в вагоне, ваше слово!
Мы помолчали.
— Увезите вы ее отсюда, — сказала Рысь, обращаясь как будто ко мне и не ко мне.
— Как это — увезите… — удивился я.
— Я вам дам деньги. У меня есть…
— Тогда увезите вы его, — предложил я.
— Он не поедет. У него ралли и вообще. Вам проще, ну увезите!
— Вы меня путаете с картиной «Дети, бегущие от грозы». Разве я похож на тех двух детей сразу?
— Нет, не похожи… Сейчас вы похожи на грозу, которая в начале мая.
Больше Рысь ничего не сказала, спрыгнула на землю и пошла к своей даче.
«Чем занимаются все люди на земле одновременно? Выясняют отношения», — вспомнилось мне, когда я подходил к нашей даче. На веранде отец с мамой громко разговаривали — определенно выясняли что-то. Жозя разминалась на поляне у себя во дворе — выясняла отношения с балетом.
Мамс приехал на своем такси. И стучал за нашей дачей во флигеле на машинке. Выяснял отношения со сценарным отделом. И только я, может быть, самый выясняющий из всех выясняющих, сидел, как обезьяна, на дереве, и мне не хватало сейчас одного — этого самого выяснения.
И зачем Наташа сказала про глаза, может, они действительно у меня как у привязанной собаки!
Мы как-то сидели с Юлкой в лесу, и я заметил, что ей не по себе, что ей чего-то не хватает. Я спросил: «Тебе чего-то не хватает?..» И Юла прекрасно ответила: «Не хватает движения!..» Мне тоже сейчас его не хватало, этого самого движения. Она где-то здесь носится на своем мотоцикле. И меня тянет туда, на проселочную дорогу или на шоссе, все равно куда, но туда, где мотоцикл, хоть под колеса. Я спрыгнул с дерева и в несколько прыжков очутился у ограды, потом замер и хотел рвануться к даче, надо переодеться — я же в тренировочном линялом трикотажном костюме, но на поляну вышли мама с Наташей. Мама осмотрела место, где я должен был сейчас работать, хлопнула руками и громко произнесла: «Неужели сбежал?» Затаив дыхание, я уткнулся носом в траву за кустом, продолжая следить одним глазом за мамой. Наташа посмотрела подозрительно на то место, где я прятался, и сказала:
— А я знаю, где он.
— Где? — спросила мама.
— Там, — Наташа махнула рукой. — У нашего обормотика, наверно, болит животик.
— Я не там, — сказал я, поднимаясь в рост. — Я здесь.
Мама смотрела на меня враждебно. Я тоже.
— Мне нужно переодеться, мама, — сказал я, — сейчас… же. В общем, мне нужен костюм — и все.