— Тогда расскажите мне что-нибудь нечудное, — попросил я Проклова.
Он долго молчал, потом вдруг сказал:
— А ты знаешь, как финны дерутся ножами?
Я не знал, как финны дерутся ножами. Проклов вытащил обыкновенный перочинный нож и показал мне. Ничего особенного: из пальцев торчит самый кончик ножа, и этим кончиком полосуют своего врага.
— Ты не связывайся с Умпой, он умеет как финны… Станешь еще некрасивым… Девчонки любить не будут… А ты чего за ней гоняешься?.. Как в кино… Я думал, что так только в кино гоняются…
— Поговорить хочу, — сказал я Проклову, — просто поговорить, ну объясниться. Звери только так расстаются, без объяснений, — я помолчал, подумав, и сказал: — А может, и звери говорят что-нибудь друг другу при расставании… Что мы знаем о зверях?.. — Я еще помолчал и еще сказал: — Слышно все, о чем говорят люди, и ничего не слышно, о чем они думают…
— Чудно говоришь, — сказал Проклов, взбираясь на седло велосипеда.
Почему он вернулся ко мне через некоторое время — не знаю. Сделал круг и вернулся. Вернулся и сказал:
— Если поговорить с ней, то я тебе устрою, только ты… никому об этом, а то я тоже, как финны, умею…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Я ее вторую ночь и третий день караулил. Проклов сказал, если выедет на мотоцикле, метров триста проедет, не больше…
Внизу стояла Наташа и изо всех сил трясла дерево, на котором я сидел.
— Обед проспишь.
— Сейчас, — сказал я, стряхивая с себя остатки дремоты. — Сейчас… созрею… и упаду…
— Созревай скорей, — сказала Наташа, — а то суп остынет. У нас Жозька в гостях.
Слезая с дерева, я увидел возле дачи Юваловых Проклова. Он сделал мне знак, чтобы я ждал условного сигнала.
Когда я подошел к столу, Бон-Иван рассказывал, что на Рижском взморье, в Дубултах, в санатории, была диетическая сестра. Если обед, ужин или завтрак были вкусными, эта диетическая сестра с гордым видом расхаживала между столами, заложив руки за спину, а если она не расхаживала между столами, то, значит, обед, ужин и завтрак были дрянь.
— Так что ты, Федор, — сказал Бон-Иван моему отцу, — можешь сегодня ходить вокруг этого стола, заложив руки за спину. Обед что надо.
— Да, — сказала мама, глядя на меня, — но кому можно и нужно есть, тот сидит и что-то мазюкает по тарелке, а кому нельзя, тот объедается. — Она посмотрела на Наташу. Но Наташа продолжала с аппетитом уплетать папин обед.
— Наталья, ты с ума сошла! — возмутилась мама открыто. — Ты ешь уже второе второе.