Следует отметить, что, несмотря на некоторую неопределенность формулировок соглашения от 3 ноября 1939 г. и приложения к Уставу Чешской епархии, фактическое вхождение епископов Сергия и Горазда в состав Берлинской епархии означало установление полного евхаристического общения с митрополитом Серафимом (Ляде), а значит и со всей Русской Православной Церковью за границей. Оба епископа приняли участие в упомянутых торжествах, состоявшихся в Берлине 13–14 июня 1942 г. 13 июня за всенощным бдением был зачитан указ Архиерейского Синода РПЦЗ о возведении архиепископа Серафима в сан митрополита, после чего епископ Сергий, как старейший из присутствовавших за богослужением иерархов возложил на главу Владыки Серафима белый клобук. На следующий день за литургией состоялась хиротония архимандрита Филиппа (Гарднера) во епископа Потсдамского. Ее возглавил митрополит Серафим, которому сослужили епископы Сергий и Горазд.[112]
Епископ Горазд установил довольно тесную связь с Владыкой Серафимом, — несколько раз приезжал в Берлин и служил в местном русском Воскресенском соборе. Вечером 14 июня 1942 г., — на праздничном приеме по случаю хиротонии епископа Филиппа Владыка Горазд произнес речь, в которой «подчеркнул, что ему особенно радостно передать благодать Духа Святаго на новопоставленного Епископа, так как он сам в 1921 году получил Ее через руки своего духовника и наставника Блаженнейшего Митрополита Антония».
Епископ также отметил: «…русская эмиграция, которая предана Православной Церкви, всегда жила в Церкви и дала возможность Средней и Западной Европе ознакомиться с Православной Верой. Двадцать лет тому назад… в Европе смотрели на Святое Православие, как на нечто низшее. А за последние двадцать лет вышел целый ряд книг и ученых трактатов со стороны протестантов и римо-католиков, которые признают светлые и положительные стороны Православной Церкви и выражают надежду, что Святое Православие поможет Западным церквям освободиться от рационализма и индивидуализма и прийти к первохристианской религиозности».[113] В свою очередь, Владыка Серафим (Ляде) оказывал разнообразную помощь Чешской епархии.
Создание Средне-Европейского митрополичьего округа РПЦЗ вызвало обеспокоенность Сербской Православной Церкви. 3 июля председатель ее Синода митр. Иосиф в письме Первоиерарху РПЦЗ митр. Анастасию выразил просьбу: иметь ввиду права Сербского Патриархата на Чешскую и Моравскую епархию, отметив, что сербская юрисдикция не должна быть повреждена в новообразованном митрополичьем округе. В ответе Владыки Анастасия от 11 июля говорилось, что Архиерейский Синод РПЦЗ не рассматривает епархию еп. Горазда в качестве составной части Средне-Европейского округа, и сербская юрисдикция над ней сохраняется, хотя епископ и подчиняется временно митр. Серафиму.[114]
На соответствующие запросы митрополита Анастасия от 11 и 15 июля Владыка Серафим 12 августа 1942 г. сообщил, что на Чешскую и Моравскую епархию он никогда не покушался: «Инициатива в этом деле исходила от епископа Горазда, который, принимая во внимание тяжелое положение своей епархии, просил меня взять его и его епархию под мое покровительство впредь до восстановления нормальных сношений с Свящ. Синодом Сербской Православной Церкви. Входя в чрезвычайно трудное и сложное положение епископа Горазда, я дал свое согласие. Все мое покровительство заключалось в том, что я предоставил в распоряжение епископа Горазда Св. Миро и Св. Антиминсы, в которых он нуждался, да и укрепил пошатнувшееся его положение в протекторате».[115]
Митрополит также пояснил, что целью его деятельности было оказание братской помощи Сербской Церкви, которая в условиях войны лишена «возможности защищать интересы своих заграничных приходов», и просил Владыку Анастасия разъяснить Сербскому Синоду «совершенную необоснованность его опасений, так как я далек от мысли захватить его достояние, понимая прекрасно антиканоничность подобных поступков. Бескорыстная братская помощь не может и не должна быть истолкована в смысле захвата чужой церковной области, особенно в такое время, когда каноническая церковная власть не в состоянии управлять своими приходами и оказывать им существенную поддержку. Я полагал, да и ныне полагаю, что мой долг — делать все от меня зависящее ради спасения Православия. Неужели это преступление?».[116]
Ко времени ответа митрополита Серафима епархия Владыки Горазда уже фактически перестала существовать, эта трагедия была связана с участием православного духовенства в одном из самых значительных событий чешского сопротивления нацистской оккупации. 27 мая 1942 г. заброшенные из Великобритании чехословацкие парашютисты десантной группы «Антропоид» смертельно ранили рейхспротектора Богемии и Моравии обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха — одного из высших чиновников III рейха, возглавлявшего также Главное управление имперской безопасности.
С просьбой укрыть покушавшихся представители пражского подполья сначала обратились к настоятелю католического Страговского монастыря, но получили категорический отказ. Спрятать семь парашютистов согласилось православное духовенство. Младший священник кафедрального пражского собора свв. Кирилла и Мефодия доктор Владимир Петршик (Петржек) с ведома настоятеля храма протоиерея Вацлава Чикла и председателя церковного совета Яна Сонневенда предоставил 30 мая борцам сопротивления убежище в крипте собора, где они укрывались 20 дней. Я. Сонневенд также отыскал врача для раненого осколком бомбы одного из покушавшихся.
Узнав об этом, Владыка Горазд одобрил действия своего духовенства, но был очень обеспокоен, понимая, что если нацисты раскроют тайник, то вся Чешская Православная Церковь подвергнется репрессиям. Перед отъездом 11 июня в Берлин, куда его пригласил митрополит Серафим для участия в хиротонии епископа Филиппа, Владыка Горазд просил, чтобы парашютисты были, как можно скорее, переправлены в другое убежище.
Покушение на Гейдриха стало поводом для массовых казней невинных, в течение пяти недель погибло 1357 человек. Новый рейхспротектор Курт Далюге объявил вознаграждение в 10 млн. крон тому, кто укажет место нахождения диверсантов. Через одного из парашютистов, лично не участвовавшего в покушении, гестапо 17 июня удалось найти убежище. Рано утром 18 июня к собору прибыли 400 эсесовцев, около двух часов продолжался неравный бой, в котором все парашютисты погибли. Укрывавшие их священники были арестованы еще до штурма. После окончания боя нацисты поставили о. Владимира Петршика в храме у иконы Спасителя и стали для забавы стрелять в его сторону из пистолета. Образ Спасителя со следами пуль и сейчас хранится в соборе.[117]
Согласно сведениям биографа епископа Горазда Я. Шуварски, Владыка вернулся из Берлина в Прагу утром 16 июня и узнал, что новое место укрытия для парашютистов не найдено. Это сильно обеспокоило епископа, в тот же день он посетил Йозефа Шемберу и поговорил с ним о необходимости найти новое укрытие. 17 июня епископ Горазд (еще не знавший об арестах) уехал в Пльзень, где получил известие о пражских событиях и поспешил вернуться в столицу.[118]
По другой версии о трагических событиях в Праге епископ Горазд узнал 18 июня во время богослужения в берлинском русском соборе. Доктор Игорь Никишин в своих воспоминаниях о Владыке Сергии (Королеве) писал: «Во время Малого Входа к епископу Горазду на кафедру подходит кто-то в штатском и передает записку. Епископ Горазд зашатался, страшно побледнел, спустился с кафедры и ушел в алтарь. Владыка стоял рядом. „Пойди, мальчик, может быть, надо помочь“, — говорит, наклоняясь ко мне, Владыка. (Тогда я уже был хирургом). Прошел в алтарь. Епископ Горазд лежит на чем-то, как бы на кушетке. Пульс и дыхание в порядке. Очень взволнован. Разоблачился, но не ушел из алтаря. Как мы потом узнали, в записке епископу Горазду сообщали, что в его храме, на Рессловой улице нашли скрывавшихся в нем чехов-парашютистов, убивших Райхспротектора Гайдриха».[119]
В любом случае Владыка Горазд не пытался спасти свою жизнь, а во имя спасения Чешской Православной Церкви, взял всю ответственность за происшедшее на себя. 19 июня он послал главе правительства Протектората, министру образования Протектората и в канцелярию нового рейхспротектора три письма, в которых просил сохранить Православную Церковь в чешских землях и брал всю вину на себя: «Я предаю себя в распоряжение подлежащих властей и готов понести любое наказание, вплоть до смертной казни». 25 июня епископ был арестован и два месяца подвергался изнурительным ночным допросам и пыткам. Его уводили на допрос в 10 часов вечера, а возвращали в камеру в 5 часов утра, днем Владыке не давали отдыха и часто оставляли без еды.[120]
3 сентября вместе с протоиереем В. Чиклом, священником В. Петршиком и Я. Сонневендом епископ Горазд был приговорен Пражским военным судом к смертной казни. 4 сентября 1942 г. Владыка и еще два осужденных были расстреляны на военном стрельбище в Праге, на следующий день расстреляли о. В. Петршика. Тела трех мучеников были сожжены, а тело о. В. Чикла отдано для вскрытия и научного изучения.[121]
Немецкая пресса, сообщая о казни осужденных, отмечала: «Особенно отвратительную роль играл епископ Чешской Православной Церкви Горазд. Прекрасно зная, что убийцы спрятались в его церкви, он поехал в Берлин к митрополиту Серафиму, юрисдикции которого Чешская Православная Церковь подчинилась из соображений осторожности».[122]
Правительство Чехословакии высоко оценило патриотический подвиг епископа Горазда и других представителей Чешской Православной Церкви, наградив их посмертно 28 октября 1945 г. военным крестом «В память». Именем Владыки Горазда были названы площади и улицы в Праге, Брно, Оломоуце и других городах. 17 мая 1961 г. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви причислил епископа Горазда к лику святых, установив день его памяти 28 (15) июня.[123] 5 сентября 1987 г. и Чехословацкая Православная Церковь совершила канонизацию Владыки Горазда (церемония состоялась в храме св. Горазда в Оломоуце в присутствии архиереев Константинопольского и Сербского Патриархатов). В Поместной Православной Церкви Чешских земель и Словакии днем его памяти считается 4 сентября (22 августа по старому стилю, день мученической кончины святителя).[124]
На момент своей смерти епископ Горазд фактически состоял в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей, и это обстоятельство не стало препятствием для его канонизации ни в Сербской, ни в Чехословацкой Церквах. Почитание Чешско-Моравского епископа-мученика в лике святых было также распространено и в Русской Православной Церкви еще до восстановления канонического общения РПЦЗ с Московским Патриархатом.
Митрополит Серафим (Ляде) старался смягчить удары, обрушившиеся на чешское духовенство его округа, и по некоторым сведениям даже вступился в защиту епископа Горазда.[125] В середине июля митрополит, пытаясь спасти православные приходы Чехии от ликвидации, направил запрос правительству Протектората, но он остался без ответа. В письме митрополиту Анастасию от 12 августа 1942 г. Владыка Серафим упоминал об этом запросе и о том, что после ареста епископа Горазда несколько приходов Чешской епархии обратились к нему «с просьбой взять их в свою юрисдикцию, чтобы таким образом спасти их от ликвидации». Так как эта просьба поступила в Берлин уже после получения письма митрополита Анастасия от 11 июля, в котором говорилось об упоминавшемся недовольстве Сербского Синода, то митр. Серафим оставил просьбу без удовлетворения.[126]
Сам Владыка Серафим также испытал немало неприятностей в связи с пражскими событиями. Так, например, 7 сентября 1942 г. — на следующий день после публикации в немецкой прессе статей о расстреле епископа Горазда и его контактах с митрополитом Серафимом в документах Рейхсминистерства церковных дел появилась заметка: «Господин государственный секретарь просит о срочном докладе, что побудило архиепископа Серафима участвовать в этом деле».[127] Уже в письме митр. Анастасию от 12 августа Владыка Серафим отмечал: «…деятельность епископа Горазда и части его духовенства, к сожалению, отразилась крайне неблагоприятно на положении Православной Церкви в Германии и немало скомпрометировала и меня, взявшего под свое покровительство епископа Горазда и его епархию».[128]
После штурма собора свв. Кирилла и Мефодия гестапо арестовало по обвинению в помощи парашютистам еще 253 человека, в том числе девять членов руководящих органов Чешской Православной Церкви. Всех их отправили в концлагерь Маутхаузен, с сопроводительными документами, в которых было написано: «Возвращение нежелательно». Декретом рейхспротектора от 27 сентября 1942 г. та часть Православной Церкви Протектората, которую возглавлял епископ Горазд, была запрещена, ее храмы закрыты и превращены в казармы, магазины, склады и т. п., имущество конфисковано в пользу III рейха, все священники и многие миряне отправлены в концлагерь или на принудительные работы в Германию, в ходе следствия гестапо изъяло церковный архив.[129]