Более полугода прошли в безрезультатных поисках кандидата во епископа. 27 июля 1945 г. состоялся прием представителей Чешской епархии президентом страны Эдвардом Бенешем, который в беседе заметил, что помощь великой восточной Русской Церкви была бы не только возможна, но и желательна. Президент также сказал, что главной целью усилий Чешской Православной Церкви должна быть скорейшее получение полной самостоятельности (автокефалии). Таким образом, уже с лета 1945 г. у светской власти Чехословакии вызревала мысль о смене юрисдикции Православной Церкви.[150]
Через два с лишним месяца в Чехословакию приехала делегация Московского Патриархата. Как видно из письма Святейшего Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви, ее состав лично выбрал Предстоятель: «Признавая необходимым послать в г. Вену и в Чехословакию, где имеются русские православные церкви и русское духовенство для выяснения местного церковного положения, — архиепископа Орловского Фотия (Топиро) и кандидата богословия — Парийского Льва Николаевича, — прошу означенным лицам исходатайствовать разрешение на выезд за границу».[151]
15 октября 1945 г. в Прагу прибыли архиепископ Орловский и Брянский Фотий и секретарь Московской Патриархии Л. Н. Парийский. На следующий день они провели переговоры с представителями чешского духовенства: отцами Честмиром Крачмаром, Ростиславом Гофманом и Иржи Новаком. Главным вопросом обсуждения стала проблема юридикции.[152] Во время этого визита обсуждалась и тема автокефалии, и здесь архиепископ посчитал важным объединение всех православных верующих на территории Чехословакии.[153]
21 октября Владыка Фотий после богослужения при участии чешского и русского духовенства в кафедральном соборе святых Кирилла и Мефодия обратился к прихожанам со словами: «В связи с тем, что некоторые указывают на желательность автокефалии для Чешской Православной Церкви, в этом вопросе я считаю своим долгом пояснить, что принципиально каждая самостоятельная страна имеет потенциальное право на автокефалию своей Церкви. Однако для фактического введения автокефалии нужны некоторые условия и предпосылки. Главным условием является наличие своих национальных епископов. Если их нет и даже нет бесспорных и канонических кандидатов на епископство, то говорить об автокефалии, конечно, преждевременно. Автокефалия же, введенная при наличии епископов другой национальности, была бы автокефалией искусственной. И даже в том случае, если бы появились свои, национальные епископы, нужно, чтобы они немало поработали и укрепили свою Поместную Церковь, прежде чем мог бы быть поднят вопрос об автокефалии. Русская Православная Церковь получила свое основание еще при святом князе Владимире, после крещения Руси, но долгое время находилась в каноническом ведении Константинопольского Патриарха, и только через несколько столетий получила автокефалию. Думается, что для пользы Церкви и верующих здесь тоже нужна не автокефалия, а объединение православных разных национальностей в ведении одного Патриарха, стоящего во главе наиболее обширной и мощной Православной Церкви. Об этом единении и духовном содружестве мы и должны все молиться».[154]
В докладе председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпову от 27 октября 1945 г. архиепископ Фотий критически писал о подобных настроениях некоторых членов Епархиального совета: «Мне пришлось разъяснить им всю необоснованность и несвоевременность вопроса об автокефалии, поскольку у них даже нет ни одного национального епископа и нет бесспорных и канонических кандидатов на епископство. К епископу Сергию, как старому эмигранту, отношение со стороны Чехословацкой православной церкви всецело отрицательное. Со своей стороны, еп. Сергий смотрит на них как на „западников“ (его выражение), указывает на отдельные случаи канонических правонарушений… Все же удалось договориться и с чехами, и с еп. Сергием…».[155]
После беседы с архиепископом Фотием представители 14 чешских общин на Епархиальном собрании 8 ноября 1945 г. в г. Оломоуце почти единогласно решили просить принять их в юрисдикцию Московского Патриархата. Вслед за этим православное духовенство Чехии подало соответствующее прошение Святейшему Патриарху Алексию, а Сербскому Синоду — просьбу о разрешении выхода из его юрисдикции. Тогда же было решено послать в Москву делегацию с просьбой учесть при приеме в свою юрисдикцию особенности Чешской Православной Церкви и предоставить ей в последующие годы автокефалию.[156]
В письме Г. Г. Карпова заведующему IV отдела НКИД СССР А. П. Павлову об условиях перехода Чешской епархии в юрисдикцию Московского Патриархата от 7 декабря отмечалось: «…патриарх Московский и всея Руси Алексий благожелательно относится к этому факту, однако считает, что присоединение может быть проведено только лишь при наличие согласия на это со стороны Сербской церкви… Никаких практических переговоров о порядке перехода в ведение Патриархии, до получения согласия на это от Сербской церкви, патриарх вести не может, поэтому присылка церковной делегации для этой цели сейчас нецелесообразна. Принять же в качестве гостей представителей Чешской церкви патриарх не возражает…».[157]
Еще 26 ноября в Прагу приехал сербский епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир (Раич). На собрании духовенства и мирян Владыка заявил, что прибыл помочь Чешской епархии, как она и просила ранее. Его попросили рукоположить несколько священников и диаконов, но при этом разъяснили причины решения о перемене юрисдикции. Сербский Священный Синод в послании от 19 декабря 1945 г. выразил возражения против решения Епархиального собрания, посчитав изменение юрисдикции канонически неправильным.[158]
10 января 1946 г. в Москву прибыла делегация Чешской епархии во главе с епископским администратором протоиереем Честмиром Крачмаром (в составе еще двух священников и трех мирян). От имени Оломоуцкого съезда делегация просила Патриарха Алексия I о принятии епархии в юрисдикцию Московского Патриархата и назначении в Прагу епископа для управления епархией. Приехавший в составе делегации товарищ министера народного просвещения Карел Чермак от лица правительства поддержал это ходатайство. Такую же позицию занял и посол Чехословакии в СССР Й. Горак.[159]
На заседаниях Священного Синода 10 и 14 января был обсужден этот вопрос. 14 января Патриарх дал принципиальное согласие и подписал «Определение об условиях приема Чешской Православной Церкви в состав Московской Патриархии», в котором говорилось о том, что Священный Синод считает возможным просить Сербскую Православную Церковь отпустить Чешскую епархию в юрисдикцию Московского Патриархата и на территории Чехословакии создается экзархат Московской Патриархии с правами автономии, предусмотренными уставом Чешской православной епархии 1929 г. Таким образом, в Чехословацкой Православной Церкви сохранялись формы церковной жизни, учрежденные епископом Гораздом с согласия Священного Синода Сербской Церкви и отвечавшие традиции и потребностям чешского народа. Определение было принято делегацией без оговорок.[160]
В 1970-х гг. в одной из статей митрополита Пражского и всея Чехословакии Дорофея так оценивалась роль Московского Патриархата в становлении Чехословацкой Православной Церкви: «Когда наши верующие и Церковь оказались в трудном положении в результате жестоких преследований нацистов… Патриарх Алексий сразу после освобождения Чехословакии утешил их, проявил попечение о Церкви, протянул руку помощи».[161]
14 января председатель Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпов устроил прием в честь чешской делегации, на котором произнес речь о положении Церкви в СССР и задачах Совета. На следующий день делегация отбыла на родину.[162] В докладной записке Г. Г. Карпова заместителю председателя Совнаркома В. М. Молотову по этому поводу говорилось следующее: «Русская церковь готова принять на себя управление в Чехословакии, но и патриархом в беседе со мной высказывалось мнение о временном характере такой меры. По его мнению, через несколько лет будет удобнее предоставить Чехословацкой церкви независимость. По справке нашего посла в Праге, такого же мнения придерживается Президент Чехословакии Бенеш».[163]
5 февраля Епархиальное собрание Чешской епархии одобрило итоги поездки своей делегации в Москву. Правда, из материалов отчета К. Чермака о поездке в Москву следует, что делегаты просили назначить экзархом сербского епископа Владимира (Раича), но «эта просьба не нашла сочувствия у патриарха».[164]
Вскоре начались переговоры священноначалия Русской Церкви с Сербским Патриархатом, сначала в Москве, а затем в Югославии. Следует упомянуть, что Сербский Архиерейский Синод планировал послать в Прагу с целью оценить реальное состояние Чешской епархии епископа Банатского Дамаскина, служившего в Чехословакии в 1931–1938 гг. Однако югославские коммунистические власти, стремясь ослабить Сербскую Церковь, несмотря на неоднократные заявления, так и не выдали епископу Дамаскину визу для поездки.[165]
С 22 февраля по 28 марта 1946 г. делегация Московской Патриархии в составе епископа Кировоградского Сергия (Ларина) и секретаря Святейшего Патриарха Алексия I Л. Н. Парийского посетила Белград для проведения переговоров о переходе в юрисдикцию Русской Церкви Чешской и Прешовской епархий. Первоначально делегация получила отрицательный ответ, так как еще 19 декабря 1945 г. Сербский Синод осудил решение Епархиального собрания как незаконное, поскольку на нем не было ни одного епископа, и чешская делегация, предварительно не обратившись к Церкви-Матери, поехала с ходатайством о принятии в Москву.[166]
Высказанные членами делегации пожелания вызвали негативную реакцию у части сербских архиереев. Дело дошло до того, что замещавший Патриарха митрополит Скопленский Иосиф (Цвийович) в проповеди за богослужением 26 февраля 1946 г. в присутствии епископа Сергия и Л. Н. Парийского позволил себе выпад против русской делегации, заявив: «К нам приехали вот эти два русса (слово „русс“ на сербском языке является неподчительным в отличие от слова „русский“), которые хотят торговаться, кое-что у нас отнять, но вы не беспокойтесь, все будет хорошо, мы с ними поторгуемся, и они уедут». Все это было произнесено по-сербски, присутствовавшие в храме насмешливо заулыбались, а епископ Сергий с Парийским, не разобравшись в ситуации, заулыбались вместе с ними.[167]
В тот же день — 26 февраля митрополит Иосиф подготовил письмо Патриарху Алексею, в котором отмечал: «Вопрос об изменении юрисдикции чехословацкой епархии в ее нынешнем состоянии является для нашей Церкви болезненным, особенно когда дело дошло до большого движения. Православные христиане Чешской епархии вели разговоры с нашей Церковью, чтобы как можно скорее отправить им епископа Дамаскина, которого они хорошо знали… Югославские государственные органы начинают изворачиваться и продлевать сроки предоставления проездных документов нашему епископу, а чехи сообщили нам в письменной форме, что русский архиепископ, г-н Фотий, появился внезапный и незваный, и на встрече с чешско-православной группой, которая посетила его, он начал обсуждать так называемые три юрисдикции в Чешской Православной Церкви: русскую, греческую и сербскую. Он советовал народу вместо сербской юрисдикции получить российскую, так как на этом настаивал представитель Константинополя, архиепископ Савватий (Врабец)».[168]
Для русской делегации был также приготовлен меморандум, о «научно-канонической невозможности» передачи Чешской епархии в юрисдикцию Московского Патриархата, а принявший делегацию митрополит Иосиф заявил, что этот вопрос может разрешить только Архиерейский Собор под председательством Патриарха, и отказался даже предоставить право одному из русских епископов окормлять епархию, не управляя ею, отметив, что «патриарх Алексий и Русская церковь в целом нанесли пощечину братской Сербской церкви за все их доброе отношение к русским». На просьбу епископа Сергия немедленно созвать Синод и решить этот вопрос митрополит ответил категорическим отказом.[169]
18 марта заявление делегации Московского Патриархата было заслушано на Архиерейском Соборе, а на следующей день по просьбе советского Наркомата иностранных дел чехословацкий поверенный в делах Карпичек посетил митрополита Иосифа и сообщил ему о согласии правительства Чехословакии на переход епархии. В тот же день Владыке была передана соответствующая письменная правительственная нота. Благодаря участию в решении этого вопроса государственных властей Чехословакии и Югославии был найден компромисс. 19 марта Архиерейский Собор постановил присоединить к Чешской епархии оставшуюся на территории Чехословакии часть Мукачевско-Прешовской епархии.[170]
На следующий день, 20 марта, Архиерейский Собор дал согласие на то, чтобы Московская Патриархия направила в Прагу епископа для временного возглавления епархии, хотя формально Сербская Церковь не отказалась от своей юрисдикции над ней. В принятом решении говорилось: «Патриарх Московский и всея Руси Господин Алексий может сейчас направить своего епископа в Чехословакию, дабы он временно [до решения Архиерейского Собора под председательством Патриарха Гавриила] принял церковные дела местной православной епархии, поскольку наша Сербская Православная Церковь ныне не может этого сделать».[171]