Помимо финансовой помощи, Патриарх Алексий I старался решать и частные хозяйственные вопросы, как, например, поиск в Вене церковной литературы и типографских шрифтов русского монастыря преп. Иова Почаевского, вывезенных из Словакии в Австрию при эвакуации обители. В обращении к Г. Г. Карпову от 11 января 1947 г. Предстоятель писал: «Прилагая при сем в копии доклад архиепископа Елевферия, я полагал бы желательным поручить архиепископу Елевферию выяснить на месте в Вене положения книжного фонда и типографических шрифтов с представлением Патриархии своих соображений об использовании означенного имущества».[218]
Во второй половине 1947 г. в Совете по делам Русской православной церкви посчитали возможным укрепить позиции Православия в Чехословакии путем включения в нее Чехословацкой национальной Церкви. В письме Г. Г. Карпова заместителю министра иностранных дел Я. А. Малику от 26 ноября 1947 г. говорилось, что Совет «полагал бы целесообразным введение автокефалии Чешской православной церкви во главе с избранным на церковном соборе епископом, желательно чехом. Но учитывая, что православная церковь в Чехословакии является немногочисленной, необходимо провести соответствующую работу в целях объединения Чешской православной церкви и Чехословацкой национальной Церкви в единую православную церковь». Реализация этого замысла преследовала решение двуединой задачи. Московская Патриархия, готовя Совещание глав Поместных Православной Церквей, намеченное на июль 1948 г., была заинтересована в присутствии на нем автокефальной Чехословацкой Церкви. С другой стороны, считалось, что единая и окрепшая Православная Церковь могла бы претендовать на занятие «пошатнувшихся позиций униатов» и таким образом усилить свое влияние на население Словакии. Такая перспектива обсуждалась на встрече 19 мая 1947 г. Б. Л. Черкеса с экспертом по церковно-политическим вопросам Министерства информации В. Экартом.[219]
По запросу Карпова IV Европейский отдел МИД СССР 24 января 1948 г. представил в Совет заключение, в котором пояснялась позиция чехословацких властей относительно создания в стране единой Православной Церкви. Секретарь ЦК Коммунистической партии Чехословакии Р. Сланский заявил, что он «исключает даже постановку вопроса об объединении православных церквей с Национальной чехословацкой церковью…, потому что для этого нет никакой базы и из этого ничего не выйдет». Допускалась только возможность кооперирования усилий этих Церквей «в вопросах отношения к славянам и различным прогрессивным мероприятиям, но не более». Позиция Сланского отражала понимание руководством страны сложности положения в Чехословацкой национальной Церкви, в которой наблюдались антиправославные настроения, и которая с 1920-х гг. эволюционировала в сторону протестантизма. Кроме того, чехословацкое руководство рассматривало возможность использования этой Церкви в борьбе с католицизмом. Могло повлиять на позицию правительства и устоявшееся представление о Православной Церкви как «эмигрантской» по составу.[220]
Чехословацкая Православная Церковь все-таки приняла участие в Московском совещании, хотя и в качестве экзархата. В марте 1948 г. архиепископ Елевферий присутствовал в Бухаресте на похоронах Румынского Патриарха Никодима (Мунтяну). При этом он провел успешные переговоры с представителями Румынской и Болгарской Церквей о перспективе их участия в Совещании глав и представителей автокефальных Православных Церквей в Москве. 9 марта Владыка изложил эти события в подробной докладной записке в Совет по делам Русской православной церкви.[221] 26 апреля 1948 г. экзарх был удостоен права ношения креста на клобуке.
С 8 по 18 июня 1948 г. архиепископ Елевферий во главе чехословацкой делегации был участником юбилейных торжествах в честь 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви в Москве. Он также принял участие в состоявшемся после окончания торжеств Совещании глав и представителей Поместных Православных Церквей. 18 июля 1948 г. указом Патриарха Алексия Владыка Елевферий был возведен в сан митрополита.[222]
В том же году экзарх вел сложные переговоры об объединении с Православной Церковью чешских старокатоликов. Архиепископ Савватий, который уже вел подобные переговоры в 1936 г., написал Владыке Елевферию, что один из чешских православных священнослужителей хочет быть их архиепископом восточного обряда, но для старокатоликов нужен и епископ западного обряда. Экзарх описал свое видение проблемы в докладной записке от 19 июля 1948 г., отметив, что переговоры продвигаются медленно. Митрополит считал, что Старокатолическая Церковь должна стать «автономной единицей» Православной Церкви с сохранением западного обряда, ее «верховным предстоятелем» должен быть Патриарх Московский и всея Руси с обязательным поминанием его за богослужением.[223] В конечном итоге эти переговоры закончились неудачей. В письме Патриарху Алексию от 1 августа 1949 г. экзарх отмечал, что главным препятствием несостоявшемуся объединению, видимо, была невозможность принятия в сущем сане старокатолических священников, женившихся после рукоположения.[224]
На основании новых церковных законов Православная Церковь в Чехословакии получила равные права с другими конфессиями. В конституции страны, принятой 9 мая 1948 г., была продекларирована свобода совести, а в 1949 г. оказался принят закон «О государственном материальном обеспечении церквей и религиозных общин», согласно которому устанавливался механизм выплаты дотаций религиозным организациям. В отличие от СССР, социалистическое государство в Чехословакии финансировало духовенство, административные расходы церковных управлений и богословские факультеты. Право на подобное обеспечение существовало только у религиозных организаций, имевших официальную регистрацию. Священнослужители получали от государства ежемесячное жалование, имели пенсионное и медицинское страхование и некоторые другие социальные гарантии, им также предоставлялись приусадебные участки, обрабатывать которые должны были сами священники или члены их семей.[225]
7 декабря 1949 г. решением епархиального собрания Чешская епархия была разделена на две: Пражскую и Оломоуцко-Брненскую. Епархиальным архиереем первой из них остался митрополит Елевферий, а Оломоуцко-Брненским епископом был избран сподвижник епископа Горазда, пострадавший от репрессий нацистов, протоиерей Честмир Крачмар, принявший монашество и возведенный в сан архимандрита, хиротония которого состоялась 5 февраля 1950 г. с участием митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича).[226]
В этом месяце председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата совершил важный двухнедельный визит в Чехословакию (с 31 января по 14 февраля). В состав делегации Русской Православной Церкви также входили архиепископ Львовско-Тернопольский и Мукачевско-Ужгородский Макарий (Оксиюк), благочинный храмов Москвы протоиерей Павел Цветков, архидиакон Сергий Туриков и студент Духовной Академии А. Дроздов. Митрополит Николай посетил восемь православных храмов в разных городах Чехословакии, среди них русскую церковь в Карловых Варах, Духовную семинарию и богословский факультет Пражского университета (где ему вручили диплом доктора богословия honoris causa), встречался с государственными деятелями Чехословакии, в том числе с председателем Совета министров А. Запотоцким, председателем Национального собрания О. Ионом, министром юстиции и культов А. Чепичкой и еще пятью министрами.[227]
Владыка также принял участие в поставлении Прешовского епископа. 30 декабря 1949 г. Прешовское епархиальное собрание под председательством митрополита Елевферия избрало правящим архиереем этой епархии российского эмигранта архимандрита Алексия (Александра Ивановича Дехтерева). Он родился 19 апреля 1889 г. в Вильне (совр. Вильнюс), в 1908 г. окончил Виленскую классическую гимназию, в 1911 г. — морское училище в Либаве (совр. Лиепая). Последующие три года А. И. Дехтерев служил в Русском Восточноазиатском обществе пароходства и торговли, а в годы Первой мировой войны — в техническом отделе 12-й армии в Риге. В 1917–1918 гг. он был сотрудником ряда газет и журналов на Юге России, в 1918–1920 гг. начал активную деятельность по внешкольному воспитанию и образованию детей, продолжавшуюся около 20 лет, руководил скаутским движением на Дону. В 1920 г. А. И. Дехтерев эмигрировал в Константинополь, затем переехал в Болгарию, где работал преподавателем в русских эмигрантских школах, и, наконец, в Чехословакию. Он был редактором в детских и юношеских периодических изданиях, писал и выпускал книги для молодежи, в 1934–1939 гг. редактировал журнала «Православная Русь». В апреле 1935 г. будущий Владыка принял монашеский постриг в монастыре преп. Иова Почаевского, в декабре 1938 г. был рукоположен во иеродиакона и затем во иеромонаха епископом Владимиром (Раичем) и назначен настоятелем прихода в Ужгороде.
Вскоре о. Алексий стал настоятелем храма во имя св. кн. Александра Невского в Александрии (Египет), находившегося в юрисдикции РПЦЗ. Во время пребывания в Александрии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, 14 июня 1945 г., иеромонах принес покаяние и был воссоединен вместе с приходом с Московским Патриархатом, 1 ноября 1946 г. возведен в сан архимандрита, в 1947 г. принял советское гражданство. В августе 1948 г. о. Алексий был арестован египетскими властями по политическим мотивам и находился в тюремном заключении в Александрии. Благодаря вмешательству Миссии СССР он был освобожден 11 мая 1949 г. и 15 мая прибыл в Советский Союз, где его зачислили в братию Троице-Сергиевой Лавры.[228]
В ноябре 1949 г. архимандрит Алексий был направлен Московской Патриархией в Чехословакию, при этом Министерство финансов СССР обязывалось ежемесячно выделять на его содержание по 1500 рублей в чехословацких кронах.[229] 12 февраля 1950 г. в спешно достроенном православном Александро-Невском соборе Прешова митрополиты Николай, Елевферий, архиепископ Макарий и епископ Честмир совершили епископскую хиротонию архимандрита Алексия. На торжествах присутствовало более 20 тысяч верующих. В том же году Владыка Елевферий посетил Будапешт, где рукоположил несколько православных священников — венгров.
Пребывание делегации Московского Патриархата имело значительный резонанс в стране, особенно в Словакии, и получило высокую оценку чехословацкого политического руководства. Вероятно, впечатления от поездки позволили скорректировать дальнейшую программу пребывания делегации. В предназначенном для служебного пользования отчете от 16 февраля 1950 г. указывалось, что ее члены приняли участие в разработке плана ликвидации Греко-католической Церкви. Митрополит Николай сообщал о проведении ряда совещаний с Владыкой Елевферием, архиепископом Макарием (Оксиюком) и секретарем посольства СССР Н. Н. Кравченко. Материалы Совета по делам Русской православной церкви показывают, что немаловажную роль сыграл на том этапе и посол М. А. Силин, настаивавший на скорейшем начале работы и заявлявший: «Не бояться, если фанатики-униаты свяжут ее с пребыванием… делегации…».[230]
В том же году при значительном участии органов государственной власти был осуществлен перевод греко-католиков Восточной Словакии в Православие. Эта идея, как уже говорилось, была выражена еще в июне 1946 г. президентом Э. Бенешом во время его встречи с Г. Г. Карповым и архиепископом Елевферием.
Пришедшая к власти в Чехословакии в феврале 1948 г. коммунистическая партия в конфессиональной политике взяла курс на ослабление в обществе позиций Католической Церкви, которая выразила негативное отношение к монополизации власти коммунистами. После состоявшихся 30 мая 1948 г. выборов в национальный парламент ЦК Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) рассмотрел вопрос о мероприятиях в отношении католиков. В перечне антикатолических мероприятий центральное место отводилось созданию независимой от Ватикана «национально-католической церкви». В перспективе даже признавалась необходимость «прощупать вопрос о присоединении национально-католической церкви к православной хотя бы на правах унии»,[231] что было явной авантюрой.
В справке Совета по делам Русской православной церкви от 18 октября 1948 г., характеризовавшей общественно-церковную жизнь Чехословакии весной-осенью этого года, особенно подчеркивалась напряженность в отношениях между католиками и православными. Приводя многочисленные, примеры попыток католиков затормозить распространение и развитие Православия в стране, авторы справки подчеркивали, что «во всех учреждениях и государственных органах католики имеют „своих людей“, которые стараются все направлять в их пользу»[232]. Подобный вывод содержался и в отчете митрополита Елевферия Святейшему Патриарху Алексию I за 1948 г., в котором Чехословацкая Православная Церковь сравнивалась с «небольшим островком среди инославного моря», чья жизнь протекает «в постоянной борьбе с волнами иноверной агитации».[233]
Одной из составляющих антикатолического курса чехословацких властей было стремление полностью упразднить Греко-католическую Церковь в Словакии, воссоединив ее духовенство и паству с Православной Церковью. Для руководства СССР также было важно создать в Чехословакии влиятельную Православную Церковь, которую оно воспринимало в качестве надежного заслон против католического влияния в социалистической стране.
При этом для чехословацких властей было характерно желание провести все намеченные акции в ускоренном режиме без учета реальной ситуации. Летом 1948 г. при ЦК КПЧ была создана Комиссия по делам церкви под председательством министра юстиции главы Государственного управления по делам церквей Алексея Чепички. Она приняла активное участие в подготовке программного документа Национального фронта, призванного определить долгосрочные перспективы конфессиональной политики новой власти. Документ получил название «Проект церковного отдела Центрального комитета действия Национального фронта по решению конфессиональных вопросов в ЧСР» и был одобрен в ЦК КПЧ 30 августа 1948 г. В нем, в частности, говорилось: «В Словакии мы имеем также еще проблему с греко-католической церковью, которая по литургии аналогична православной, а по вероучению, однако, тождественна римско-католической церкви и папу признает своим главой. Они [униаты] находятся в тесном единстве с римско-католической церковью и постоянно проводят реакционную политику. Эту проблему можно решить так же, как проблему римско-католической церкви, но с тем отличием, что эта церковь не будет больше существовать как самостоятельная, поскольку будет присоединена к православной. Среди верующих такое решение получит большую поддержку».[234]
Осенью 1948 г. в Комиссии по делам церкви началась разработка мероприятий, направленных на реализацию намеченного плана. В ноябре, во время организации проведения в Праге двух судебных процессов над греко-католическими священниками, имевшими связь с отрядами Украинской повстанческой армии (проникавшими на территорию страны из СССР и Польши), члену Комиссии по делам культов при ЦК КПЧ Я. Гавелке было поручено разработать «подробный план действий по ликвидации униатской церкви».[235]
В конце ноября советский посол в Праге М. А. Силин сообщил в МИД, что «чехословацкое правительство намерено провести ряд мероприятий по компрометации и разложению греко-католической церкви. Будут проведены два процесса над греко-католическими священниками в Праге, имевшими связи с бандеровцами, с широким освещением этих процессов в печати».[236] В связи с этим Силин запрашивал о том, какую позицию должна будет занять Православная Церковь в случае, если возникнет вопрос о закрытии отдельных греко-католических приходов. Заместитель министра иностранных дел В. А. Зорин 4 декабря направило в Совет по делам Русской православной церкви письмо с просьбой «определить заранее позицию православной церкви в период постановки вопроса о закрытии некоторых приходов греко-католиков в стране, которые могут быть переданы православной церкви».[237]