Погоня за панкерой

22
18
20
22
24
26
28
30

Ворсел передал:

– Кажется, сигнал блокируется точно на обшивке корабля. Я не могу ни видеть его, ни говорить с ним. Попроси его медленно вернуться в «Гэй Обманщицу». Привет, хорошенькая маленькая Хильда. Привет, Дити!

– Привет, Ворсел! Что вы там затеяли?

– Пытаюсь проверить ваш пространственный разрыв. К сожалению, я слишком велик, чтобы проникнуть внутрь вашего корабля. Мое восприятие не видит ваш гигиенический отсек, я не могу слышать мысли из него и проецировать свои туда. В высшей степени любопытно!

– Конечно, ты не можешь, – сказала Дити. – Он в Стране Оз. Это другая вселенная.

Сэр Остин как раз выбрался наружу:

– Что, что? Что вы только что сказали, доктор Дити?

– Я сказала, что наши ванные комнаты находятся в другой вселенной. Я не помню координат, но они есть в записях моего отца. Папа, сколько у нас общих осей с Оз?

– Две. Но при этом разные временные оси.

– Берроуз, очевидно, что это находится в другом континууме. Я способен увидеть факт, когда его суют мне под нос. Но что это насчет других временных осей?

– Дити?

– Папа, я думаю, тебе лучше бы проверить это по своим записям. Течение времени в наших ванных комнатах совпадает с местным. В космосе это не имело значения. Но здесь мы бы это сразу заметили. Мы можем установить перископ, чтобы Ворсел тоже мог посмотреть?

Последующие дни были такими же радостными, как в Гелиуме, но совершенно другими. Джейкоб проводил время с сэром Остином, который даже стал любезен, на свой обычный рыбий манер. Они с Джейкобом стали неразлейвода, демонстрировали взаимное уважение и проводили бесконечные часы, обсуждая математику далеко за пределами моего понимания. Но никто и не ожидал, что я к ним присоединюсь, и я позволяла им млеть от счастья вдвоем, словно парочке бойскаутов, зарабатывающих себе наградной значок. Сэр Остин часто оставался на ужин, и тогда их разговоры затягивались до глубокой ночи.

Когда сэр Остин обедал с нами, он предпринимал отважные попытки быть общительным, но у бедняги не было к этому никакого таланта. Со мной он был педантично вежлив, всегда называл «доктор Хильда», придерживал для меня кресло и вставал, когда я входила в комнату. С Дити он общался неожиданно дружелюбно, она стала младшим коллегой, которую он немного уважал, поскольку она могла делать то, чего он не мог – мгновенные вычисления. Поначалу он просто использовал ее талант, как Джейкоб… пока однажды (я случайно оказалась рядом) Дити не поправила его по какому-то вопросу – речь шла об энтропии и законе Шэннона.

Сэр Остин начал раздуваться, но тут вмешался Джейк:

– Кардинг, приятель, будь очень осторожным в спорах с моей дочерью по поводу теории информации. Рискуешь сесть в лужу.

Сэр Остин мигом сдулся, действительно выслушал Дити – и с тех пор относился к ней с большим уважением. Ментальная арифметика была лишь удобным инструментом, позволяющим экономить время… но вышло так, что в одной из областей математической теории Дити оказалась более подкованной, чем он. Он перестал называть ее «доктор» и перестал обращаться с ней как с «леди» – это был перевернутый комплимент, его способ признать, что она математик, достойный той грубоватой теплоты, с которой общаются профи.

Но это случилось уже после его капитуляции перед Джейком. На перемирие сэр Остин безоговорочно согласился в тот день, когда увидел наши волшебные ванные комнаты. Он еще размышлял над ними, когда Зебби сказал Джейкобу:

– Доктор, и Торндайк, и Тед хотят прокатиться на Гэй. Как насчет этого? Совет, пожалуйста.

– Что говорит адмирал Хэйнс?