3 декабря 1920 г. Священный Синод Элладской Церкви впервые в своей истории был созван самостоятельно, до этого он собирался на совещание исключительно по разрешению гражданских властей. Под председательством старейшего архиепископа Закинфского Дионисия члены Синода сняли с митрополита Феоклита и других архиереев прещения, которым они подверглись в 1917 г. за поддержку короля и партии роялистов. Эти прещения были сочтены «неканоничными, незаконными и как бы не бывшими»[278].
19 декабря 1920 г. новый парламент Греции вернул трон королю Константину, который также стал Верховным главнокомандующим греческой армии. Помощь союзников (Великобритании и Франции) сразу прекратилась, и Греция продолжила войну с Турцией в одиночку, что в дальнейшем (в августе 1922 г.) привело к жестокому поражению и заключению в 1923 г. невыгодного для страны Лозаннского мирного договора с потерей всех малоазиатских территорий, Восточной Фракии и нескольких островов в Эгейском море. В результате жесточайших гонений со стороны турок около 1 миллиона 400 тысяч греков бежало из Малой Азии в Грецию[279].
С целью помощи многочисленным беженцам греческое государство в 1921–1923 гг. без возмещения экспроприировало часть церковного имущества. Государственные власти также рассчитывали использовать влияние Православной Церкви для интеграции пестрого по составу перемещенного населения. С другой стороны, Церкви пришлось переосмысливать свою национальную стратегию в связи с возрастающим потоком эмигрантов из страны (в Северную Америку, Западную Европу и т. д.).
После изгнания из Афин митрополит Мелетий, так и не признавший своего низложения, в феврале 1921 г. уехал в США. Здесь его с почетом встретили антироялисты-венизелиты и поставленный им для Северной Америки архиепископ Александр, которого новый Синод безуспешно попытался отозвать назад в Грецию. В конце февраля глава Элладской Церкви митрополит Феоклит I послал архиепископа Спартского Германоса (Трояноса) представителем Священного Синода в Америку вместо архиепископа Александра, однако последний отказался повиноваться указу Синода и объявил себя и всю свою паству находящимися под омофором Константинопольского Патриарха, престол которого тогда был вакантным. Таким образом, греческая диаспора в Америке оказалась расколота между последователями архиепископов Александра и Германоса. Началась церковная смута в греческой диаспоре, продолжавшаяся почти десять лет (к 1921 г. в США уже проживало около 400 тысяч греков, и было открыто 138 приходов). 15 сентября 1921 г. митрополит Мелетий основал Греческую архиепископию Северной и Южной Америки, официально она была признана штатом Нью-Йорк в следующем году. Митрополит также принял участие в конференциях, совместных молитвах и богослужениях с англиканским духовенством[280].
В ноябре того же года митрополит Мелетий совершил открытие первой греческой семинарии в Америке, посвященной св. Афанасию. Временно семинария, деньги на создание которой пожертвовал Е. Венизелос, была размещена в одной из комнат центрального отделения ИМКА в Бруклине[281].
В ноябре 1921 г. Священный Синод Элладской Церкви издал распоряжение «О проведении следствия против Мелетия» и сформировал специальную комиссию с целью проведения расследования. Митрополита вызвали на церковный суд, однако он неожиданно был избран Константинопольским Патриархом. Несмотря на это, Синодальная комиссия продолжила свою работу, и на основании ее выводов 29 декабря 1921 г. Священный Синод лишил Мелетия священного сана «за ряд церковных проступков, в том числе за учинение раскола». Мелетий (Метаксакис) и Александр (Демоглу) были объявлены раскольниками, причем Синод пригрозил объявить раскольниками и всех последовавших за ними. Позднее – 24 сентября 1922 г., под сильным политическим давлением, постановление об извержении митрополита Мелетия из сана было отозвано Синодом[282].
Вскоре, 28 сентября 1922 г., вследствие проигранной войны с Турцией в Греции произошел военный переворот, 15 ноября бывший премьер-министр Д. Гунарис был казнен вместе с шестью военачальниками, король Константин I свергнут с престола, вся королевская семья оказалась вынуждена эмигрировать в Италию, и новым королем стал наследный принц Георг II. В том же году согласно закону «Об обеспечении покидающих кафедры епископов и о титулах епископов и епархий» все епархиальные архиереи Элладской Церкви получили титул митрополитов, а Афинскому архиерею был присвоен исторический титул: «Блаженнейший митрополит Афинский, ипертим и экзарх всей Эллады»[283].
Новое греческое правительство при поддержке Патриарха Мелетия незаконно удалило с престола Элладской Церкви владыку Феоклита I и созвало Малый Синод из пяти человек, который 23 февраля 1923 г. тремя голосами против двух выбрал нового Афинского митрополита – профессора богословия Афинского университета, архимандрита Хризостома (Пападопулоса, 1868–1938), автора известных церковно-исторических трудов: «История Иерусалимской Церкви» (1910), «История Греческой Церкви» (Афины, 1920), а позднее и «Истории Александрийской Церкви» (Александрия, 1935). Проведенные выборы были не вполне каноничными, однако через два дня архимандрит Хризостом все-таки был рукоположен во митрополита Афинского тремя голосовавшими за него архиереями. Новоизбранный Первоиерарх был впоследствии признан большинством иерархов Элладской Церкви. В своем слове при поставлении владыка Хризостом сказал, что для сотрудничества с инославными «не обязательно иметь общие установки или догматическое единство, ибо единства христианской любви достаточно»[284].
В то же время, вскоре после своего избрания, митрополит Хризостом писал главе Высшего Русского Церковного Управления Заграницей митрополиту Антонию (Храповицкому) в ответ на воззвание ВРЦУ против чинимых над Патриархом Московским и всея России Тихоном насилий: «. Эти гонения напоминают нам эпоху первых христианских времен и в то же время непоколебимую веру и горячую любовь ко Христу гонимых христиан. Осуждаем безоговорочно тех русских архиереев и иереев, которые, повинуясь больше человекам, нежели Богу, создали так называемую Живую церковь, плод и последствие которой Московский лжесобор, и считаем необходимым объявить Вашему Высокопреосвященству, что Православная Церковь богохранимого Греческого королевства не может иметь никакого общения с лжесобором, именуемым себя “Живой церковью”.»[285]
26 сентября 1923 г. в Греции произошел новый военный переворот, и на следующее утро король Георг II отрекся от престола. В декабре того же года был созван Собор Элладской Церкви под председательством митрополита Хризостома, который изменил ее устройство, приняв основной закон (уставную хартию) автокефальной Церкви Эллады. С этих пор Церковь возглавил не Синод из пяти постоянных членов, назначаемых королем и таким образом подвластных государственной власти, а автономный от нее Архиерейский Собор (так называемый Священный Синод иерархии), состоявший из большинства епископов под председательством Афинского архиерея с новым титулом: «архиепископ Афинский и всей Эллады» (прежний титул экзарха с канонической точки зрения не подходил предстоятелю автокефальной Церкви)[286].
Согласно новому уставу, Архиерейский Собор должен был собираться ежегодно 1 октября, или когда того потребуют экстренные обстоятельства, а в период между заседаниями решения текущих дел предоставлялись более многочисленному, чем раньше, постоянному Священному Синоду (с 1928 г. он состоял из
Уставная хартия также определяла порядок назначения священников и их число. В 1923 г. были организованы семинарии для подготовки проповедников и младших членов клира и одобрена система урегулирования догматических вопросов. В том же году начал выходить церковный журнал «Экклесия» («Ekklesia»)[288].
Под руководством владыки Хризостома Элладская Церковь (решением Синода от 27 декабря 1923 г.) приняла календарную реформу Константинопольского Патриарха Мелетия IV, согласно которой с 23 марта 1924 г. перешла на новоюлианский стиль: праздники Пасхального цикла отмечались по старому юлианскому календарю, а неподвижные праздники – по григорианскому. Неподчинившимся архиепископ Хризостом грозил отлучением, обвиняя их в расколе. По некоторым сведениям, архиепископ впоследствии раскаялся в своей деятельности и в беседе со старцем Филофеем (Зервакосом) сказал: «Напрасно я сделал это. О, если бы я только этого не совершал! Этот проклятый Мелетий держал меня за горло!»[289] 25 марта 1924 г. праздник Благовещения был впервые отпразднован архиепископом Хризостомом по новому стилю, и в этот же день революционное правительство без референдума упразднило греческую монархию.
О колебаниях владыки Хризостома свидетельствует письмо Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей митрополита Антония (Храповицкого) о. Иоанну Пупкову на Валаам, написанное в конце 1924 г. или начале 1925 г.: «Господь сподобил меня летом побывать в Иерусалиме в прочих местах Св. Земли, также был у Пaтpиapxoв Восточных Православных. Все трое говорили против введения нового стиля, хотя большевики и некоторые финские попы лгут, будто все Восточные Патриархи за новый стиль. Недавно пришлось побороть последнего – Афинский и всея Греции Митрополит Хризостом, уступая настойчивым требованиям народа, объявил, что можно праздновать и по-старому». Однако это, вероятно, было частное заявление apxиепископa, которое не имело серьезных последствий (первое официальное заявление министра внутренних дел Греции о временном разрешении сторонникам старого стиля открыто совершать свои богослужения вышло 23 декабря 1926 г.)[290].
В сентябре 1925 г. фактический диктатор, занявший пост премьер-министра генерал Теодорос Пангалос издал новый закон, в котором повторялись основные положения конституционного закона о Церкви 1852 г. и аннулировались решения Собора Элладской Церкви 1923 г. Вновь были расширены права постоянного Священного Синода (из семи членов-архиереев) как высшей административной и церковной власти. В Синод Т. Пангалос назначил государственного комиссара, который, хотя и не имел права голоса, все же утверждал синодальные постановления, за исключением решений, касающихся вопросов веры и богослужения. Греческие архиереи на тайном совещании в Афинах решили не принимать нового закона (тем не менее он официально действовал до 1931 г.).
В октябре того же 1925 г. архиепископ Хризостом признал неканоническую автокефалию Польской Православной Церкви, не признаваемую Московским Патриархатом. Кроме того, он открыто выражал негативное отношение к Русскому Заграничному Архиерейскому Синоду. Когда в марте 1927 г. возглавлявший русскую Западно-Европейскую епархию митрополит Евлогий (Георгиевский) направил письмо главам некоторых Православных Церквей с просьбой оказать ему поддержку в полемике с Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей, в ответных письмах, наряду с Константинопольским Патриархом Василием III и Александрийским Патриархом Мелетием II, владыку Евлогия поддержал и Афинский архиепископ Хризостом. В своем письме от 22 марта 1927 г. владыка Хризостом особо подчеркивал самопровозглашенность Русского Синода в Сремских Карловцах и неканоничность его деятельности в принципе: «Конечно, имеющий хотя бы элементарное знание канонов должен признать, что так называемый Карловацкий Синод не может иметь действительную юрисдикцию над Русской Православной Церковью Заграницей и существующую даже в православных странах, где имеются местные православные церкви. Каноны не допускают, чтобы в одном городе были два епископа самостоятельных, независимых друг от друга: например, православные греки, жившие в России со своими пастырями, подчинялись местной русской православной церкви, а вовсе не образовывали какую-то самостоятельную греческую церковь в России. То же самое должно теперь повториться в отношении русских православных к другим православным церквам, их приютившим. В силу этого я не признаю присланного из Карловцев бывшим митрополитом Киевским и Галицким Антонием епископа Гермогена в качестве епископа для Греции»[291].
При этом архиепископ Хризостом признавал права митрополита Евлогия на основе указа Патриарха Тихона № 348 (349), отметив: «Нам известно, что Святейший Патриарх Тихон не признавал юрисдикции Карловацких епископов над православными русскими за границей, и что он назначил и признал Ваше Высокопреосвященство, и что Вы имеете от него благословение на все, что Вы предпримете в Церковном управлении в Западной Европе. Антоний, как и другие при нем православные русские епископы, не только не имеют епархий, но даже уже замещены в своих епархиях в России другими каноническими епископами. Епископ только тогда может канонически действовать, когда он является действительным представителем своей паствы, т. е. имеет за собой реальную епархию. Поэтому Церковь по канонам не разрешает хиротонию епископа без определенной епархии. В силу этого Карловацкий Синод ничего не имеет права сделать против Вашего Высокопреосвященства, потому что никакое его решение не имело бы канонической силы. Вы можете со спокойной совестью и в полном сознании своей канонической и принципиальной правоты продолжать Ваше святое дело архипастырского управления и служения»[292].
Владыка Хризостом завершал свое письмо указанием на правильность аполитичного пути Российской Церкви, предписанного Патриархом Тихоном и принятого митрополитом Евлогием. По мнению архиепископа, карловацким архиереям оставался один выход – войти в юрисдикцию Сербского Патриархата[293]. Такая жесткая позиция владыки Хризостома по отношению к Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви Заграницей во многом объяснялась противостоянием с ним по вопросу введения новоюлианского стиля, а также стремлением подчинить себе все русские общины в Греции.
7 марта 1929 г. Синод Элладской Церкви в своем послании поддержал решение Константинопольского Патриарха о признании неканоничной самопровозглашенной в 1927 г. на основе русской епархии Американской Православной Кафолической Церкви[294].
21 ноября 1926 г. греческое правительство выпустило закон об эллинизации всех топографических наименований городов, деревень, рек и гор. В это время проживавших на территории Греции македонцев заставляли поменять имена и фамилии на греческие, каждая фамилия должна была оканчиваться на «ус», «ис» или «полос». Все славянские книги были изъяты и уничтожены, в македонских церквах, на кладбищах и памятниках ликвидировали церковнославянские надписи, даже иконы подлежали либо уничтожению, либо на них заменяли славянские буквы греческими. Употребление церковнославянского и македонского языков было запрещено не только в храмах, но и в домашнем обиходе[295].