В XVI–XVIII вв. не было ни одного сербского монастыря, который бы ни обращался с большим или меньшим успехом за помощью в Россию. Первый Русский Патриарх Иов 15 апреля 1591 г. выдал дарственную грамоту хиландарскому архимандриту Григорию и его братии. В ней позволялось собирать помощь в России как в этом, так и в последующие годы. Грамота оставалась в силе вплоть до царствования Петра I.
В XVII и XVIII вв. связи между сербскими митрополитами, Патриархами и архиереями Русской Церкви были очень активными. В частности, за помощью к России обращался Патриарх Печский Паисий (Яневац-Косован; 16141648). После окончания Смутного времени в российских и сербских землях первым непосредственным участником установления отношений сербской высшей церковной иерархии с Россией стал епископ Вршацко-Темишварский Антоний, который, приехав в Москву, выполнил и секретное задание – посетил бывшего архиепископа Охридского Нектария, проживавшего тогда в Троице-Сергиевой лавре.
Поездки сербских митрополитов, епископов и представителей монастырей постепенно учащались. Эти посольства имели целью не только сбор материальных пожертвований, но и укрепление духовных связей. Со времени правления Патриарха Филарета (Романова) в России заметно выросло издание богослужебных и других духовных книг, которые дарились приезжавшим в Москву сербам. В свою очередь, ни одно сербское церковное посольство не приезжало в Москву без даров: святых мощей и других реликвий, драгоценных икон, церковной утвари и книг. Многие сербские архиереи годами жили в России, а некоторые и умирали там.
Открытые связи с Россией значительно укрепил Патриарх Печский Гавриил I (1648–1655), желавший освобождения сербов от турецкого ига. В 1656 г. он выразил царю Алексею Михайловичу просьбу – позволить со своей свитой остаться в России и получил положительный ответ. Еще один Патриарх Печский Арсений III (Черноевич) возлагал большие надежды на Россию как защитницу православия и всех христиан, попавших под турецкое иго. В 1688 г. Патриарх Арсений III через настоятеля афонского монастыря св. Павла архимандрита Исаию направил послание русским царям с просьбой начать войну с Османской империей.
В 1690 г. около 37 тысяч сербских семей во главе с Патриархом Арсением III, спасаясь от турок, переселились в австрийские владения (так называемое Великое переселение). Указом от 21 августа того же года император Леопольд I предоставил им право церковно-народной автономии во главе с архиепископом (митрополитом). Первым митрополитом был избран владыка Арсений (Черноевич), носивший и титул Патриарха (до кончины в 1706). По расположению резиденции ее главы (с 1713) в г. Карловцы (ныне Сремски-Карловцы) митрополия именовалась Карловацкой[321].
Пик активности политических связей Арсения III с Россией приходится на время переговоров о заключении Карловацкого мира 1698–1699 гг., но он и в дальнейшем, вплоть до своей кончины, продолжал переписываться с представителями российской власти о нуждах сербского народа.
Во время правления Петра Великого отношения России и Сербии из религиозной – духовной и материальной сфер во многом переместились в культурно-политическую область. Балканы постепенно становятся все более значимым регионом, на землях которого начали разворачиваться важные для России военные и дипломатические события. В самом конце XVII в. царь Петр I подарил целый ряд икон монастырю Раковица в благодарность за помощь, оказанную схиигуменом Григорием при заключении в 1699 г. Карловацкого мира[322].
В XVIII в. связи Сербской Церкви с Россией продолжали развиваться. Представитель Крушедольского Собора 1708 г., избравшего митрополитом Исаию (Джаковича), Христофор Тутринович приехал в Россию с письмом для царя Петра I, в котором ему передавались поздравления с Полтавской победой над шведами от всего духовенства и мирян, проживающих в Австрийской империи.
Сенат Дубровницкой республики в Далмации также поздравил Петра I с победой в Полтавской битве. В своем ответе Сенату в 1711 г. царь просил позволить постройку православной часовни в саду дубровницкого дома графа Саввы Владиславича, где он смог бы похоронить свою мать. Однако просьба была отклонена, так как Дубровник традиционно являлся оплотом католичества. В 1770-е гг. российской императрице Екатерине II также было отказано в согласии на постройку православного храма, за что Дубровник получил награду от Папы Римского. Лишь в 1790 г. было получено разрешение на открытие скромной часовни при консульстве России в Дубровнике, вне городских стен. Этот храм имели право посещать только российские подданные. Однако постепенно, при попечительстве российского консульства, при храме был создан православный приход из черногорцев и сербов, старанием которого в конце концов в 1877 г. в Дубровнике был воздвигнут великолепный православный храм в сербско-византийском стиле. Из православных архиереев Далмации в России наибольшую известность получил епископ Зарский (с 1809) Никодим (Милаш), магистр Киевской духовной академии; его капитальный труд «Курс православного церковного права» был переведен на русский язык[323].
Начиная с конца XVII в., целые поколения сербских богословов учились в русских высших (и средних) духовных учебных заведениях (в частности, киевских и московских, а затем и петербургских). На протяжении XVIII, XIX и начала XX вв., большая часть сербской богословской элиты получала образование в российских духовных академиях. С другой стороны, начало организованного высшего богословского образования у сербов связано с русскими профессорами Максимом Суворовым и Михаилом Козачинским, которые в XVIII в., по приглашению Белградско-Карловацких митрополитов, сначала Моисея (Петровича), а затем Викентия (Йовановича), прибыли в Австрийскую империю. Именно эти профессора помогли учредить первую Сербскую высшую школу в Карловцах, которая в последующие два столетия была очагом сербского образования[324].
В частности, митрополит Моисей (Петрович), занимавший этот пост в 1713–1726 гг., в 1718 г., опасаясь католизации сербского народа, обратился к Петру I с просьбой прислать ему ученых богословов для обучения и подготовки священников. В своем послании к русскому царю он писал: «Мы не просим богатства, а лишь помощи в деле просвещения душ наших, чтобы противостоять тем, которые ополчились на нас. Смилуйся, милостивый государь, ибо ты можешь, если хочешь!.. Будь вторым Моисеем и избавь нас от Египта невежества». Просьбу удовлетворили, и в мае 1724 г. синодальный переводчик Максим Суворов был послан в Белград в качестве учителя латинского и славянского языков. Он привез с собой большое количество книг: 70 славянских грамматик, 10 лексиконов на трех языках и 400 букварей. Вскоре после приезда на сербскую землю М. Суворов основал в Сремских Карловцах Великую школу, которой руководил 11 лет (в дальнейшем он преподавал в Будиме, Нови Саде и в других городах)[325].
Это событие оказало большое влияние на внутреннюю жизнь Сербской церкви: в XVIII в. она поменяла свой богослужебный язык на более руссифицированный вариант церковнославянского языка. Влияние русского языка стало заметным не только в Церкви, но и среди светских сербских писателей (Захарий Орфелин, Иоанн Раич и др.). В тот период сербской истории русский язык стал мощным средством, позволившим сербам сохранить свою культуру и национальное лицо.
Кроме преподавателей, на сербские земли из России приезжали и другие богословы и проповедники. Среди них в 1732 г. в Белград приехал ученый священнослужитель Симеон Христианин, которого митрополит Викентий (Иованович) назначил проповедником всей своей епархии. 1 августа 1736 г. митрополит Карловацкий Арсений IV (Шакабента) отправил из Белграда письмо царице Анне Иоанновне с просьбой, чтобы Русское государство постоянно содержало 24 сербских ученика в российских духовных академиях. В 1804 г. митрополит Карловацкий Стефан (Стратимирович) написал императору Александру I послание о необходимости освобождения сербского народа и воссоздания Сербского государства.
После упразднения в 1766 г. Печского Патриархата Карловацкая митрополия окончательно получила самостоятельность. Проводившаяся в Австрийской империи униатская пропаганда среди сербов не имела значительного успеха, когда недовольные подобными акциями тысячи сербов стали уезжать в Россию (где возникла так называемая Новая Сербия), императрица Мария-Терезия в 1751 г. особым патентом гарантировала им свободу вероисповедания. В мае 1848 г. на Сербском национальном собрании митрополита Карловацкого Иосифа (Раячича) провозгласили Патриархом. В декабре 1848 г. император Франц-Иосиф утвердил это решение, но потом австрийское правительство отказало владыке Иосифу в титуле Патриарха[326].
В XVIII–XIX вв. Россия оказывала значительный объем помощи не только Карловацкой митрополии, но и относившимся к ней фрушкогорским сербским монастырям. Так, в 1758 г. на Фрушку гору прибыл русский изограф Василий Романович, ставший основателем сремской иконописи. Дворцовым художником митрополита Карловацкого Арсения IV в середине XVIII в. был киевский иконописец Иван Васильевич. В XVIII–XIX вв. некоторые известные сербские иконописцы учились у русских мастеров: Димитрий Бачевич, монах Рафаил (Момчилович) и другие.
Посещение Москвы в начале XIX в. состоявшим при Черногорском митрополите архимандритом Стефаном (Вукотичем) способствовало возрождению запустевшего храма св. Трифона мученика. В соборе г. Котора в Черногории хранилась глава св. мч. Трифона, и, узнав о приезде о. Стефана, московский купец Трифон Добряков пожелал создать для мощей своего небесного покровителя достойную раку. По возвращении на родину архимандрит поведал о желании купца митрополиту Черногорскому Петру (Негошу), который в знак благодарности прислал в 1803 г. три части мощей от главы мученика Трифона. Т. Добряков уложил их в серебряные вызолоченные ковчежцы и преподнес в 1812 г. императору Александру I, который, в свою очередь, пожертвовал их в 1819 г. Трифоновскому храму. День перенесения мощей 14 сентября стал ежегодным местным праздником, и с него началось возрождение храма. Приезжавшие в Москву черногорские гости непременно посещали Трифоновский храм и прикладывались к мощам.
В 1832 г. Сербская Церковь стала автономной. Первый митрополит в автономной Сербии Петр (Иованович) послал и целую группу молодых людей в Россию для получения высшего богословского образования. Среди них был Милое Иованович, закончивший Киевскую духовную академию и принявший монашеский постриг в Киево-Печерской лавре с именем Михаил, в дальнейшем ставший (в 1859) архиепископом Белградским и митрополитом всей Сербии. Владыка Михаил являлся убежденным русофилом, и многое из того, чему он научился в России, стремился привнести в Сербию, особенно в области церковного просвещения и практики.
В 1873 г. митрополит Михаил обратился с ходатайством в Российский Святейший Синод о разрешении открыть в Москве Сербское подворье. Вскоре для этой цели по высочайшему повелению сербам была дарована церковь свв. Кира и Иоанна на Солянке и находящиеся при ней здания (в 1768 г. постройки). В мае 1874 г. настоятель Горнякского (в Белградской митрополии) монастыря архимандрит Савва прибыл в Москву и вскоре вступил в управление подворьем на Солянке. Тогда же возвели и новый престол, переименовав храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Именно в день этого великого праздника в 1805 г. сербы подняли восстание против турок. 30 ноября 1874 г. церковь и подворье были освящены; на торжестве присутствовали многие видные деятели отечественной культуры, поборники развития сербско-русских связей. Праздником для сербов и сочувствующих москвичей стало и 22 марта 1875 г. – день малого освящения Благовещенского при Сербском подворье храма. Этот храм стал центром сбора денежных и других пожертвований в пользу православных церквей не одной только Сербии, но и Боснии, Герцеговины, Воеводины, Далмации, Хорватии, Словении и других земель. На подворье прихожане многих московских храмов приносили иконы, которые потом пересылались в бедные сербские храмы. В числе первых были отправлены 26 старых иконостасных образов из храма подворья в разоренные турками храмы Черногории.
В 1875 г. после жестокого подавления восстания в Боснии и Герцеговине в российских газетах было напечатано воззвание управлявшего подворьем архимандрита Саввы об ужасном положении сербов. После богослужений в московских храмах зачитывалось послание митрополита Сербского Михаила и проводился тарелочный сбор для пострадавших жителей Боснии и Герцеговины. И в дальнейшем Сербское подворье в Москве продолжало существенно влиять на материальное положение всей Сербской Церкви. Благодаря щедрым пожертвованиям в Благовещенский храм многие бедные монастыри и храмы Сербии украсились ценной утварью и облачениями.
В 1883–1889 гг. на подворье проживал изгнанный из Сербии проавстрийской в королевской династией Обреновичей митрополит Михаил, до того как по предложению нового сербского короля Александра I он не возвратился в Белград на митрополичий престол. После его, владыки Михаила, через Московское подворье Сербская Церковь приобретала богослужебные книги, церковные одежды и утварь. В 1894 г. на подворье, рядом с Благовещенским храмом, была сооружена часовня во имя св. Саввы (Сербское подворье упразднили в 1918 г., а храм с часовней снесли в 1933 г.).