27 марта 1944 г. советские войска вступили на территорию Румынии. Когда немецко-румынский фронт в Молдавии в результате разгрома в ходе ЯссоКишиневской операции окончательно рухнул, юный король Михай в союзе с представителями ряда политических партий и частью армейского командования 23 августа 1944 г. сверг И. Антонеску, маршал и министры его правительства оказались арестованы. В тот же день было создано коалиционное правительство национального единства, вскоре объявившее войну Германии[961].
В этой связи Патриарший Местоблюститель Русской Православной Церкви митрополит Алексий (Симанский) в конце августа выпустил обращение «К духовенству и верующим румынского народа»[962]. Интересно упомянуть, что после вступления Румынии в войну с Германией глава Средне-Европейского митрополичьего округа Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Берлинский и Германский Серафим (Ляде) заступился за румынского священника Михаила Штефирцу, служившего в часовне Баден-Бадена. 20 сентября 1944 г. он отправил в Рехсминистерство церковных дел письмо с просьбой не снимать о. Михаила с должности, и 26 сентября эта просьба была удовлетворена[963].
30 августа 1944 г. советская армия вступила в освобожденный в ходе восстания 24–29 августа Бухарест. 12 сентября в Москве произошло подписание соглашения о перемирии между Румынией и СССР, в результате которого была восстановлена советско-румынская граница по состоянию на 1 января 1941 г. Таким образом, Бессарабия и Северная Буковина вновь вошли в состав СССР, и на их территории была восстановлена юрисдикция Московского Патриархата.
Отношения между Румынским и Московским Патриархатами были восстановлены еще до окончания Второй мировой войны. Румынская делегация во главе с епископом Арджешским Иосифом участвовала в заседаниях Всероссийского Поместного Собора 31 января – 2 февраля 1945 г. в Москве. Вскоре в газете «Известия» были опубликованы послания Патриарха Никодима[964]. 12 мая того же года в Румынию приехала делегация Русской Православной Церкви во главе с епископом Кишиневским и Молдавским Иеронимом (Захаровым), которая была принята руководством страны. В 1945 г. в Румынии также дважды побывал проездом епископ Кировоградский Сергий (Ларин)[965].
К этому времени единственная не старообрядческая русская церковь в стране – бывший российский посольский храм свт. Николая Чудотворца в Бухаресте – находилась в чрезвычайно запущенном состоянии. В своем отчете от 17 мая 1945 г. осмотревший этот храм 7 апреля епископ Сергий (Ларин) писал председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову: «Мы посетили две церкви, одну румынскую, одну русскую (бывшую посольскую). Последняя в полном беспорядке, чудная живопись в “васнецовском” стиле, но покрытая копотью, я подумал, хорошо было бы снова создать русскую церковь в порядке церковного подворья русского (представительства) в Бухаресте»[966].
Во время второго посещения Бухареста 22 апреля 1945 г. епископ Сергий встречался с русскими эмигрантами, в частности, с бывшим полковником Генерального штаба Российской империи игуменом Митрофаном (Рудовым), служившим в период войны в составе Румынской Миссии в Одессе: «Рудов очень хотел посетить СССР и даже остаться на постоянное жительство, если бы ему это разрешили, выражал большую тоску по Родине, как и большинство эмигрантов». Однако далеко не все эмигранты стремились вернуться на родину. Так, проживавшие в это время в монастыре св. Георгия под Бухарестом эвакуированные из Крыма епископ Мелитопольский Серафим (Кушнерук) и протоиерей Иоанн Наговицын хотели остаться в Румынии, и еп. Серафим просил Патриарха Никодима, чтобы его не отправляли в СССР, на что тот, якобы, ответил: “Вы русский, я первый раз встречаю русского, который не хочет ехать на Родину”[967].
В ходе визита в октябре 1946 г. Румынского Патриарха Никодима в Москву была достигнута договоренность, что Русской Церкви передадут храм в Бухаресте для организации подворья[968]. Ответный визит Патриарха Московского и всея Руси Алексия в Румынию состоялся в мае-июне 1947 г., делегация Русской Церкви была принята румынским королем Михаем. Результатом этого визита стала полная нормализация отношений Румынской и Русской Церквей, тогда же было достигнуто соглашение о возвращении Московскому Патриархату здания русской посольской церкви свт. Николая. 28 июля 1947 г. Патриарх Алексий I написал председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову, что он согласен выделить на ремонт находившегося «в состоянии крайнего упадка» храма 8 870 инвалютных рублей. В дальнейшем выделялись и другие суммы, что в общей сложности составило около 100 млн лей[969].
Уже 3 июня к Патриарху Алексию с прошением о назначении его настоятелем Никольской церкви обратился проживавший в Бухаресте 72-летний русский протоиерей Петр Мураневич. Однако на соответствующий запрос Совета по делам Русской Православной Церкви посольство СССР в Румынии 29 сентября сообщило, что вследствие преклонного возраста и плохого состояния здоровья о. П. Мураневич «с работой настоятеля, не справится» и лучше подобрать священника в Советском Союзе[970].
В декабре 1947 г. настоятелем храма, по рекомендации епископа Кишиневского и Молдавского Венедикта (Полякова), был назначен направленный Московской Патриархией в Румынию протоиерей Павел Константинович Статов. Он родился в 1906 г. в Бессарабии, в 1927 г. окончил Кишиневскую духовную семинарию, служил настоятелем собора в Бендерах, благочинным Бендеровского округа Молдавской ССР, хорошо владел румынским языком и знал Румынию (в Бухаресте проживали его родственники). В апреле 1948 г. о. Павел вместе с семьей приехал в столицу Румынии, где его жена Т.В. Статова стала заведовать секцией преподавателей русского языка в местном Институте имени Максима Горького[971].
За относительно короткий срок находившийся в запустении храм был полностью отремонтирован (росписи реставрировал художник Кудинов). Большая заслуга в этом принадлежала его попечителю (почетному старосте) Владимиру Исидоровичу Запорожченко, который также передал в дар церковному причту свой двухэтажный дом с усадьбой, оставив себе одну квартиру в нем. Саму церковь после ремонта о. П. Статов торжественно освятил 21 ноября 1948 г. в присутствии нового Румынского Патриарха Юстиниана и представителей посольства СССР[972]. А в декабре Совет по делам Русской Православной Церкви по просьбе Патриарха Алексия выделил еще 140 тысяч лей на обеспечение содержания храма.
В том же году храм свт. Николая стал, по выражению Г.Г. Карпова, «славянско-православным центром», так как 6 октября 1948 г. произошло объединение русского прихода и болгарской общины Бухареста, не имевшей в то время своей церкви. Это добровольное и равноправное объединение получило одобрение Священного Синода Болгарской Церкви. После этого в храме стал служить окормлявший болгарскую общину священник Климент Димитров (студент юридического факультета Бухарестского университета). Предпринимались попытки привлечь к посещению русской церкви и сербское население Бухареста, но они оказались безуспешны из-за негативного отношения властей Югославии. По сообщениям в Москву о. П. Статова, открытие храма-подворья Московской Патриархии на первых порах встретило недоверчивое отношение многих русских эмигрантов, считавших, что это делается «в пропагандистских целях для заграницы». Однако затем положение изменилось. К середине 1949 г. начался и «перелом среди эмигрантов-бессарабцев, которые за годы румынской оккупации отвыкли от Русской Церкви»[973].
На страницах «Журнала Московской Патриархии» торжественное открытие русского Никольского храма в Бухаресте расценивалось как «пример христианского православного сотрудничества на равных правах без желания главенствования одной братской Церкви над другой»[974].
Согласно справке Совета по делам Русской Православной Церкви от 21 мая 1949 г. (составленной на основе сообщения о. П. Статова) в это время в Румынии еще проживали 223 тыс. русских и украинцев (вероятно, не считая старообрядцев): в Добрудже – 23 тыс. русских и 67 тыс. украинцев, в Южной Буковине – 81 тыс. украинцев, в Марамуреше – 37 тыс. украинцев и в Банате – 15 тыс. украинцев. В справке отмечалось, что «несмотря на жестокие преследования до Отечественной войны даже за разговор на родном языке, русское и украинское население сохранило полностью свою родную речь. Буржуазное правительство принимало все меры к тому, чтобы денационализировать украинцев и русских. В этом им активно помогало румынское и католическое духовенство. Народно-демократическое правительство Румынии издало закон, предоставляющий украинцам и русским возможности к национальному развитию. Несмотря на то, что новый закон о свободе вероисповеданий дает право каждой церкви совершать обряды на родном языке, в украинских приходах также остались те же священники-румыны и совершают богослужения на румынском языке. Украинское духовенство, которое осталось в очень малом количестве, не может получить перевода на украинские приходы, т. к. этому противятся местные епископы. Румынские православные священники прихожанам – украинцам и русским – никакой информации о Русской Православной Церкви не дают из боязни потерять свои приходы»[975]. 1 июня Г.Г. Карпов сообщил об этой ситуации в Совет Министров, предложив вмешаться в ситуацию, однако, вероятно, это не произошло.
17-23 мая 1950 г. Никольский храм в Бухаресте посетила делегация Московской Патриархии в составе протоиереев А.П. Смирнова (ректора Московской духовной академии) и П.Д. Филонова. Она была направлена по просьбе о. П. Статова для проведения ревизии церковного хозяйства и помощи в укреплении взаимоотношений между причтом и прихожанами. В своем отчете по итогам поездки, адресованном в Совет по делам Русской Православной Церкви, члены делегации отмечали, что к храму «начинают тянуться русские люди и среди них даже бывшие московские старообрядцы с Рогожского кладбища, занимая должности при храме в виде актива при продаже свечей и производстве тарелочного сбора». При церкви существовал церковный хор из 20 человек, состоявший в основном из русских эмигрантов, с которым о. П. Статов неоднократно выступал в Бухаресте и других румынских городах, «устраивая доклады о Русской Православной Церкви в борьбе за мир и сопровождая это музыкальными номерами хора». Сборы от этих концертов и лекций поступали в распоряжение церковного комитета на содержание и украшение храма[976].
Помимо русских и болгар Никольскую церковь стали посещать и румыны, которых окормлял протоиерей Иоанн Пароческу. Поэтому за богослужением была установлена следующая формула поминовения властей: «О богохранимых державах наших, о властех и воинстве их. О Великом Господине и Отце нашем о Святейшем Патриархе Алексии Московском и всея Руси, о Патриархе Румынии Юстиниане и о Болгарском Священном Синоде…» Части русских эмигрантов не нравилась «такая разноплеменная церковь» и в особенности говоривший о себе, что он – член коммунистической партии, священник К. Димитров. Поэтому русские прихожане предлагали включить в состав членов причти вместо него проживавшего в Бухаресте кандидата богословия Киевской духовной академии заштатного протоиерея Михаила Мадана. Это предложение полностью поддержали и члены делегации Московской Патриархии. В своем упоминавшемся отчете они, в частности, писали о необходимости «сделать русский Никольский храм в Бухаресте исключительно храмом нашей Московской Патриархии с отведением. болгарского священника Климента Димитрова, а также и с переводом румынского священника о. Иоанна в румынский храм»[977].
В справке о положении церкви свт. Николая, написанной о. П. Статовым 29 мая 1950 г., тоже подчеркивалось, что объединение русского и болгарского приходов «не принесло пользы»: «…священник Климент Димитров очень мало внимания уделяет к тому, чтобы привлечь болгар в русский храм. Почти все религиозные обряды он совершает на дому у болгар с целью, чтобы доходы не попадали в храм и не делились бы между остальными причтами». Деятельность же о. И. Пароческу оценивалась о. Павлом очень высоко: «… всегда был лоялен и хороший помощник и много сделал в интересах нашей русской церкви, если обратить внимание на то, что до приезда русского священника он поддерживал русскую церковь в Бухаресте лично сам и много содействовал в популяризировании русской церкви и русского священника среди верующих русских эмигрантов, эмигрантов-бессарабцев, также и румын, среди которых он пользуется достаточной симпатией»[978].
20 июня отчет делегации Московской Патриархии был направлен в МИД СССР с просьбой выяснить мнение советского посольства в Румынии. В ответе от 1 августа МИД информировал Совет по делам Русской Православной Церкви, что посольство, ввиду отказа прот. М. Мадана, считает возможным оставить помощником прот. П. Статова о. Иоанна Пароческу, но поддерживает предложение сделать Никольский храм исключительно храмом Московской Патриархии с отчислением о. К. Димитрова. 11 ноября 1950 г. о. Павел Статов прислал доклад Патриарху Алексию, в котором вновь поднял вопросы о прекращении дальнейшего сотрудничества с Болгарской Церковью, а также об отпуске ежемесячно 1500–2000 руб. на содержание второго священника, протодиакона, регента и псаломщика. Однако в ответе от 12 декабря он получил от Московской Патриархии отказ на обе свои просьбы. Департамент вероисповеданий Болгарии, не имея кандидата на замену о. К. Димитрова, предложил ему оставаться в Бухаресте и продолжать службу в русской церкви. В результате Совет по делам Русской Православной Церкви 30 ноября решил, что было бы «политически неверно ставить вопрос о ликвидации сотрудничества между представителями Русской, Румынской и Болгарской Церквей и давать повод враждебным элементам для злопыхательства по этому поводу в угоду части русских эмигрантов. Неверно нарушать сотрудничество и потому, что инициатором этого объединения был сам протоиерей Статов. В конечном счете, все упирается в неприемлемость болгарского священника К. Димитрова, но это не основание для расторжения заключенного договора о сотрудничестве»[979].
В прежнем качестве русско-болгарско-румынской церкви Никольский храм действовал еще несколько лет. 1 июля 1953 г. в ней произошла смена настоятеля, вместо отозванного в СССР о. Павла Статова исполняющим обязанности настоятеля был назначен священник Константин Иванович Томенко. В последнем отчете от 25 июля 1953 г. о. Павел отмечал: «Русская Православная Церковь в Бухаресте пользовалась авторитетом среди всех культов в Румынии. Святейший Патриарх Юстиниан всегда уделял ей свое внимание. На все знаменательные дни Румынской Церкви приглашал и представителя Русской Церкви. На знаменательные дни Русской Церкви направлял делегацию со стороны Румынской Церкви, делегация которой принимала участие в богослужениях. Русская Православная Церковь в Румынии пользовалась авторитетом и среди гражданской румынской власти, которая уделяла ей большое внимание. Окормлялись духовно в Русской Церкви в Бухаресте верующие русской эмиграции, бессарабской эмиграции и болгарское население. В последние годы – 1952–1953 – популярность ее возросла настолько, что повысилось ее материальное положение, и она последние два года существовала без каких-либо пособий извне»[980]. В дальнейшем о. П. Статов служил секретарем Епархиального управления Кишиневской и Молдавской епархии.
В 1967 г. Никольская церковь была в последний раз отреставрирована – бригадой живописцев под руководством Евгения Профеты. Однако в конце 1960-х гг. после резкого сокращения численности проживавших в Бухаресте русских эмигрантов храм снова стал принадлежать Румынскому Патриархату и в 1980-е гг. был передан Бухарестскому университету, в настоящее время он является университетской часовней св. Саввы[981].
По-иному сложилась судьба проживавших на территории Румынии русских старообрядцев. После окончания Второй мировой войны Белокриницкая митрополичья кафедра вновь была перенесена в г. Браилов (Брэила), сохранив прежнее название, а проживавшие в Бессарабии и Северной Буковине старообрядцы вошли в состав старообрядческой Церкви белокриницкого согласия на территории СССР, возглавляемой архиепископом Московским и всея Руси Иринархом. В октябре 1946 г. только на территории Молдавской ССР были зарегистрированы 22 старообрядческие общины с количеством верующих – 9 680 человек, женский монастырь с 15 насельницами, один епископ, 16 священников, один диакон и 26 псаломщиков[982]. При этом женский Куничский Казанский монастырь в Молдавии оказался единственным старообрядческим монастырем в Советском Союзе (он был закрыт в 1958 г.). На территории же Румынии в послевоенный период имелось 40 приходов и 4 монастыря (2 мужских и 2 женских) Белокриницкой митрополии[983].