Прозрачная маска

— С кем Крапчев вел «следствие» в подземелье бомбоубежища?

— Да разве он говорил мне об этом? — огрызнулся Комков. — И приглашал меня в свидетели? У волка оттого шея толстая, что все дела делает один! Он был волком-одиночкой. Один делал пакости. Думается, что приезжали к нему на помощь коллеги из Министерства обороны — одного поля ягоды.

Целую неделю потратили на розыск Крестьо Пекарова. Он мотался по строительным объектам Мадана.

В прошлом привлекался к суду, но за недостаточностью улик был оправдан. Однако в справке из уголовного отдела указывалось, что несколько лет назад имел неприятности за незаконное хранение огнестрельного оружия. По заключению Министерства внутренних дел и прокуратуры следствие было прекращено ввиду того, что пистолет был старый, а его хранитель являлся образцовым мастером-строителем. В протоколе участкового милиционера лейтенанта Дамянова было записано, что у гражданина Пекарова изъят пистолет системы Вальтера с заводским номером 5211… Да, да, какая ирония судьбы! Это был бесследно пропавший пистолет Головореза-Крапчева.

Интересно, как объяснит этот курьез сам Пекаров?! Предстанет героем этот пятидесятитрехлетний муж или обыкновенным подлецом?

В кабинет вошел крупный крепкий седоволосый мужчина с обветренным лицом и карими глазами.

— Вызывали, товарищ полковник? — протягивая мне повестку, бодро спросил он.

Разговорились. Ни тени страха. Наоборот, вся его фигура излучала уверенность, он чувствовал себя хозяином положения, как человек, привыкший к уважению. И действительно, его служебная характеристика была просто блестящей: ударник, рационализатор, представлен к званию Героя Социалистического Труда.

— А как возникла эта неприятность с пистолетом? — спросил я.

— Пустяки! — махнул рукой Пекаров. — Шесть лет назад ездил на уборку в деревню. Мой старый приятель Захо Ушев дал мне этот пистолет, который, по его словам, является живой историей. Говорил, что с этой штуковиной связано искупление какого-то великого греха. Взял его, интересная штучка. Принес домой, спрятал в кладовке. Однажды выпил лишку на свадьбе и решил разок стрельнуть. Участковый узнал и отобрал. Вот и вся история…

…Когда в мой кабинет вошел Захо Ушев, на столе лежал злополучный вальтер. Сев на стул, посетитель попросил разрешения закурить. Взгляд его на мгновение остановился на пистолете, но это ничуть не смутило бывшего солдата.

— Вы когда-нибудь видели этот пистолет? — спросил я бригадира полеводческой бригады; сигарета в его руке слегка тряслась. Высокий, сухой, с испитым лицом, Ушев выглядел гораздо старше своих лет.

— Благодаря этому пистолету, — неожиданно, еле переведя дух, быстро ответил Захо, — я превратился в развалину…

— Прошу вас, расскажите все по порядку! — не скрывая волнения и не понимая смысла его слов, попросил я.

— Что вам сказать? Предчувствие никогда не обманывало меня. Я знал, что рано или поздно этот разговор состоится. Не верю в бога и в провидение тоже… но на свете все-таки есть правда, которая движет делами людей… Преступление, сколько бы оно ни длилось, дождется возмездия… Был молодой… глупый! В деревне — нищета, разруха… украл одно одеяло, и отправили меня на гарнизонную гауптвахту. Вот там и появился тот капитан… Паргов или Крапчев… я уже забыл его фамилию. Освободил меня из-под ареста, дал денег и отправил на родину. Там сборщики налогов описали имущество отца… Ну, я его спас. За это капитан приказал доносить на своих товарищей… коммунистов: они, дескать, заблуждались, надумали свергнуть царя, а он хотел им помочь и поэтому просил сообщать ему обо всех их делах. Я, глупый, поверил… под его диктовку писал на листочке о том, что они делали. А когда расстреляли троих моих односельчан, понял, что капитан уничтожил их в бомбоубежище… решил, что надо и его уничтожить и пустить вариться в кипящей смоле на том свете. В ту же ночь стоял на посту в бомбоубежище… Он пришел ко мне, а когда уходил, я ударил его по голове молотком, скрутил ремнем, сбросил между опалубкой, а сверху завалил раствором из бетономешалки… Вот и все. Теперь судите меня. Виноват я или не виноват? Может быть, я искупил свой грех? Скажите мне, вы ученый человек, начальник милиции! Много подлецов и негодяев прошло через вас… Говорите же, почему молчите?!

НАСЛЕДСТВО ПРОФЕССОРА ШУМАНОВА

Прошло десять дней после внезапной смерти видного столичного психиатра профессора Шуманова. В его комфортабельном жилище собрались близкие и родные, любопытные соседи и несколько должностных лиц. Огромное наследство профессора пробуждало исключительный интерес. Нотариус, аккуратненький старичок в черном костюме, белой рубашке с галстуком-бабочкой, с подчеркнутым служебным достоинством начал читать завещание покойного. Согласно его распоряжениям все имущество должно стать общественной собственностью. Большой двухэтажный дом в центре города отдается под психиатрическую клинику, а солидный вклад в банке и наличное золото используются для ее оснащения. Естественно, были и другие ценности, которые невозможно выразить в денежной стоимости. Это прежде всего научная библиотека, состоящая почти из двух тысяч томов на пяти языках, и труды профессора, изданные за долгие годы за рубежом.

Шуманов был одиноким — почти семьдесят лет жизни посвятил науке, любимой профессии, и у него просто не оставалось времени, чтобы заняться личной жизнью. Он был единственным ребенком у родителей, умерших много лет назад. По неизвестным причинам ненавидел десятерых своих двоюродных братьев и сестер. Отвергал всякие попытки сближения, предпринимаемые с их стороны. Единственными его друзьями были доцент Филипов и академик Христакиев, а наиболее близким — дядя Мирчо, более сорока пяти лет проживший в его доме и ведавший домашним хозяйством. И действительно, только эти люди искренне скорбели об умершем, в то время как родственники с нетерпением ждали свою долю из его огромных богатств. После оглашения завещания они были потрясены, застыли, словно статуи, с бледными, искривленными от неожиданного удивления лицами, словно кто-то разыграл их или сыграл с ними неудачную, злую шутку.

Нотариус попросил родных, не занятых делом, освободить дом, чтобы в спокойной обстановке составить опись имущества. Временным управителем дома была назначена экономка профессора Кюрана Янкова, а исполнителем воли покойного — представитель столичного народного совета.

Закончив служебные формальности, нотариус фамильярно подхватил меня под руку, отвел в сторонку и шепотом многозначительно сообщил: