— Клялся мне в любви, — закончила она, — а был женат и имел двоих детей. Потом, говорят, его постигла заслуженная кара, да что там вспоминать!
— Вы имеете в виду капитана Светослава Крапчева?
— Да, — удивленно подтвердила она. — Повторяю еще раз: поклялась никогда не называть имени этого субъекта! Пришел официально в наш дом, даже попросил моей руки…
— Ваш отец дружил с ним?
— Да, конечно, ведь это он и привел капитана. Потом я поняла, что Крапчев помог отцу выиграть торги на строительство бомбоубежища… Мне кажется, что отец был ему чем-то обязан…
— Как реагировал отец, узнав о вашей беременности?
— Просто взбесился, и это еще мягко сказано. Хорошо, что вмешалась мама и защитила меня, а потом отправила рожать в провинцию, к тете. От мамы узнала, что, когда я уехала, отец искал удобного случая, чтобы отомстить Крапчеву… но что произошло — не знаю… Кажется, кто-то другой опередил его и свел с капитаном счеты. Знаю, что отец имел большие неприятности с военными после исчезновения Светослава. Его долго таскали и пытали, обвиняя в убийстве. Но у него было надежное алиби и хорошие адвокаты. Доказали, что отец ничего общего не имеет с этим делом — в ту ночь, когда офицер пропал, отец находился на цементном заводе в Братановцах. Представил свидетелей. И военные оставили его в покое. Однако он не скрывал своей радости, что убили Крапчева, постоянно повторяя: «Есть бог на свете», «Наша семья отмщена».
— Почему ваш отец был так уверен, что Крапчев непременно убит?
— Этого я не знаю, однако он считал, что Светослава нет среди живых, что такие негодяи не умирают своей смертью.
— А что вы думали об исчезновении капитана?
— Я была в провинции. Родила мальчика, которого отдала бездетным квартирантам моей тети. Потом приехала мама, чтоб забрать меня с собой, и рассказала о случившемся. Очень волновалась, что отец так радуется гибели злодея, и опасалась за его судьбу.
— А вы уверены, что ваш отец не приложил руки к исчезновению Светослава?
— Как вам сказать… — неуверенно ответила Минка. — Отец был суровый и мстительный, но старался сохранить авторитет крупного предпринимателя. Может быть, был озлоблен, может, мечтал об этом, но дойти до убийства… вряд ли.
— Может быть, он использовал для этого кого-либо другого?
— Едва ли.
— Я не думаю, что ваш отец заливал стены бомбоубежища лично сам.
— Естественно, не заливал. Для этого были рабочие. Правда, их было очень мало, и для тяжелой ручной работы использовались солдаты полка. Хотя Спиридон Попташев и был моим отцом, но он никогда не был алчным человеком. Он неплохо зарабатывал, но давал возможность заработать и другим. Что правда, то правда. Он был крупным предпринимателем, а мне оставил только эту квартиру. Он хотя и слыл оригиналом, но рабочие любили его, стремились угодить и доверяли ему.
Пришлось объяснить мадам Попташевой, что заставило меня возвратиться к поиску ответа на столь запутанные вопросы тридцатилетней давности. Одновременно я попытался выяснить, остались ли какие-либо документы, фотографии и прочие материалы от ее отца.
— Конечно. Я храню весь его архив! — с готовностью ответила хозяйка, направляясь к большому шкафу из орехового дерева. Открыла створки, выдвинула ящики и долго рылась в них. Извлекла солидную папку и положила передо мной.
Перелистав с нетерпением страниц десять, написанных рукой предпринимателя, я понял, что его почерк и манера письма не имеют ничего общего с почерком полуграмотного Искра.