Черный аббат. Мелодия смерти

– На мое имя? – опешила Эдит.

– Да, – кивнул он. – В последнее время мне везло на бирже, и я заработал на акциях американских железнодорожных компаний двенадцать тысяч фунтов.

– Ты серьезно? – изумилась она.

– Зачем мне шутить? – возразил он. – Курс акций железнодорожных компаний сильно поднялся. Я в свое время купил их по дешевке, а когда они подорожали, поспешил продать. Вот извещение маклера. – Он вынул из кармана бумагу и протянул ей. – Кроме того, я хотел бы заверить тебя, – в шутливом тоне продолжал он, – что не все мои доходы поступают из темного источника.

Эдит промолчала. Она догадывалась, что он был четвертым неизвестным, проникшим за взломщиками в банк. Но зачем он туда полез? Что толкнуло его на такой безрассудный шаг? Если бы он был сыщиком или состоял на государственной службе, она смирилась бы с его действиями. Но сейчас? Неужели он тоже взломщик, как предполагали репортеры?

– Впрочем, я не все деньги внесу на твое имя, а кое-что оставлю себе, – продолжал он озорничать.

– Послушай, Джилберт, – перебила Эдит, – почему у тебя есть от меня тайны?

– Какие тайны? – сделал он простодушное лицо.

– Почему ты не рассказал мне, что позавчера ночью был в банке?

Он не сразу нашелся, что ответить.

– Я не рассказал тебе, но и не отрицал случившегося.

– Что ты там делал?

– Следовал указанию своей счастливой звезды, – попытался он отшутиться, но когда Эдит повторила вопрос, серьезно произнес: – Я наблюдал за работой троих профессиональных взломщиков, причем не впервые. Честно признаюсь: я одарен особыми способностями по этой части. От рождения я, несомненно, взломщик, но мое воспитание и почтение перед законом лишили меня возможности избрать это ремесло. В итоге я остался дилетантом, не совершаю преступлений, но не могу подавить в себе интереса к ним. Я, – продолжал он, тщательно подбирая слова, – пытаюсь установить, какое действие оказывают грабежи на чувства тех, кто их совершает. Плюс к тому у меня имеется особая причина контролировать те сокровища, которые похищает эта шайка.

Обескураженный вид Эдит смутил его. Она явно знала о его похождениях больше, чем он того хотел. Ему стало жаль ее. Он рассчитывал скрыть от нее все происходящее, но разве могут жить под одной крышей двое, интересующиеся друг другом, и не знать о том, что делает каждый из них?

– Я никак не возьму в толк, – с тревогой заговорила Эдит, – почему ты вдруг бросил все любимые развлечения и изменил свой образ жизни? Ты отказался от службы в Министерстве иностранных дел, ты охладел к музыке, и какая связь между всем этим и тем вечером, когда перед твоими окнами зазвучала прелюдия фа минор?

– Ты не совсем права, – немного смутился он. – Я приступил к наблюдению за преступниками еще до того, как услышал мелодию. Я опасался, что рано или поздно эта прелюдия прозвучит за моим окном, и готовился к тому, что такой тяжелый день наступит. Вот и все.

– Прошу тебя, скажи мне, – прошептала она, – а если бы ты знал, что я люблю тебя, ты все-таки пошел бы по избранному тобой пути?

– На такой вопрос мне трудно ответить, – пожал он плечами. – Может, да, а может, нет. – Затем, немного подумав, он добавил: – Несомненно, я поступил бы так же, но сознание, что ты меня любишь, затруднило бы мою задачу.

После его ухода она без особого труда обнаружила объявление, привлекшее его внимание, и поняла, что любознательным учеником в квартале Хаттон-Гарден был именно он, ее супруг. Он следил за взломщиками, и они знали об этом. Напрасно пыталась она разгадать тайну Джилберта. Несмотря на полученные сведения, она продолжала блуждать во мраке.

Джилберту в тот вечер все-таки пришлось отлучиться, хотя он понимал, что Эдит страшновато оставаться в одиночестве. Да и сам он научился ценить домашний уют. Сознание того, что каждое утро, встречаясь с ней, он обретает преданного, искреннего друга, наполняло его радостью.