– А то! Сто лет всех не видела, а тут повидалась и с родней, и с подружками. Хорошо! А как тебе? Понравилось? Ой, а ты кофе так и не выпил! А сладкое? Сладкое тоже не ел? – расстроилась Тамара.
– Все нормально, Там. Не беспокойся. И пил, и ел. И по усам текло. Да в рот не попало.
– Да ну тебя! – Тамара махнула рукой. – Ну как тебе наша свадьба?
Он долго молчал. А потом не выдержал, не сдержался и заорал:
– Дичь, Там! Полная дикость! В двадцать первом веке и продать дочку за разбитый грузовик! Как в кошмарном сне, Тамар, как в фильме ужасов! Такая девочка – и такому скоту! Он же урод, мразь – разве не видно? И что он сделает с ней, тоже понятно! Угробит за милую душу. Сломает через колено. Нет, не понимаю. Извини. Какой-то феодальный строй, ей-богу! Ну просто до слез ее жалко! А тебе – нет? – спросил он, посмотрев на Тамрико.
Та грустно отозвалась:
– Да всех жалко. Всех. Особенно женщин. Ты много видел счастливых? Лично я – нет. Семейка та еще, ты прав. Но просватали, куда денешься. Здесь, в селах, еще родителей слушают, так у нас принято. Что ж она, Лалечка, родного отца под тюрьму подставит? И я бы так же поступила! Все-таки отец.
– Вот именно, отец! Хотя не отец, а трус и сволочь.
– Вот я часто думаю, – неожиданно сказала Тамара, – может, зря я за Тимура не вышла? Как думаешь?
Он рассмеялся:
– Актуально! Ох, Тама! Ну какая же ты смешная!
Уснуть Журавлев не мог. Думал о Лале. До чего же дурацкие мысли ломились в голову! Первая брачная ночь, пьяный, вонючий хряк Гия и нежная, хрупкая, трясущаяся от страха Лале.
Картинки рисовались такие яркие и натуралистичные, что он застонал, прогоняя, как надоедливых мух, навязчивые мысли.
Мерзость. Несправедливость. Бедная девочка, как ей сейчас паршиво и страшно!
За стеной мирно храпела Тамара.
Подъем был в четыре утра. Сколько ему удалось поспать? Час, два? Отложить отъезд, нормально выспаться и тогда в путь-дорогу?
Соблазн был велик. Но нет, взял себя в руки. «В конце концов, прижмусь на обочине, заеду в лесок и там, на свежем воздухе, пару часов задавлю».
Он не любил менять свои планы. К тому же все было рассчитано – где заночевать, когда пробки. Пробки начинались часов в семь утра. Хотелось их проскочить.
На кухне уже хлопотала Тамара. Кофе пили молча. Грустно.
Расставание – всегда печаль, особенно для человека немолодого.