Норби

— Не люблю аристократов, — рассудила таксистка, тормозя на красный свет. — Они все ненормальные.

Спорить я не решился.

10

Солнце исчезло, пропало море. Мир стал непроницаемо черен, и это неожиданно успокоило. Ничто не отвлекало, не путало мысли. Нет ни глубокой пучины, куда погрузился корабль, ни катера, на котором его везут, ни крепких парней в странных костюмах и с еще более странным оружием. И Мары нет. Он сделал, что мог, но человек не всесилен. Трафальгар позади, он, бывший гимназист, не сделал ни единого выстрела, просто не успел. Но и при настоящем Трафальгаре далеко не всем довелось стрелять. Все решают большие пушки.

Последнее поле тоже исчезло — предсмертное видение, прощальный обман. Черным-черно. Жизнь текла мимо, не задевая и не тревожа. Далеким отзвуком звучали голоса на непонятном языке, том самом, на котором написан «Роланд». Carles li reis, nostre empere magnes set anz tuz pleins ad estet en Espaigne. Король наш Карл, великий император, провоевал семь лет в стране испанской. У графа Роланда тоже был свой Трафальгар.

— Эй, утопленник! Говорить можешь?

Это уже по-немецки. Спрашивает наверняка тот, что и выдернул его из моря, крылатый без крыльев, белокурый парень с черным блином на груди. Русскоязычный. В безвидном мраке перепутались страны, времена, народы.

— Может, еще коньяку? Да не молчи ты!

Черный мешок на голову надели почти сразу, как только втащили на борт. Почти — потому что перед этим дали хлебнуть из металлической фляги. Ни вкуса, ни запаха он не почувствовал. Коньяк. Мара хотела накачать его спиртом.

— У него шок. Упасть из стратосферы — это даже не свободный полет с выключенным ранцем.

Второй голос — женский. Очень неприятный, резкий и какой-то скрипучий.

— Может, и шок. А может, нам достался очень хитрый утопленник. Поэтому при нем никаких имен и названий.

Бывший гимназист, доброволец Антон Земоловский, Антек глубоко вздохнул, прогоняя липкий морок. Ничего не кончилось, есть море, катер, черная ткань на лице, сталь наручников на запястьях. Не очень много, но иного пока не дано.

— В общем так, парень! При попадании в плен военнослужащий обязан назвать свою фамилию и воинскую часть. Советую поторопиться, здесь глубина с километр. И для чего тогда я тебя спасал?

Он улыбнулся запекшимися в соли губами. И как ответить? Антек с объекта «Плутон-1»? Тогда следующий вопрос будет про сам объект. Но если он военнослужащий, попавший в плен.

— Антон Земоловский, Войско Польское, 110-й уланский полк. Если коротко, Антек.

Глава 7. Своя война

Тауред. — В Ламотт-Бедроне — Серенита. — Никаких «макдональдсов». — «Тебе повезло, наемник». — Ядовитая бабочка. — Варшава. — Ужин. — Майор и генерал. — Не по плану.

1

Тьма сменилась сумраком. Повязку разрешили снять, освободили руки, и он смог увидеть смутный контур маленькой каюты, больше похожей на пенал, поставленный стоймя. Лечь негде, можно лишь присесть и прислониться к стене. Воздух неожиданно чистый, но какой-то мертвый, без малейшего вкуса и запаха. А еще шум двигателей. Плывут или летят, сразу и не поймешь.

Антек и не пытался. Мара сказала, что у Тауреда есть высотные самолеты. Значит, могут быть и корабли, такие же, как тот, который они сбили. Тауред — подмастерья, Клеменция-Аргентина — рыцари. Плохо воевать на чужой войне! Кто прав, кто неправ? Не спрашивай, солдат! Все равно не ответят.