Норби

Вошел.

В сенях прямо на полу лежал тулуп, примятый чьим-то сапогом. Наверняка сняли с крючка на стене. Всю одежду забрали, тулупом же отчего-то побрезговали. То ли хозяева в спешке бежали, то ли незваные гости распорядились.

Тулуп он перешагнул, дошел до двери в комнату, приоткрыл. Хотел вновь позвать, но заглянул — и передумал. Хозяев нет. Нет и незваных гостей, хоть были они совсем недавно. Всюду беспорядок, большой сундук в углу открыт, вещи лежат на полу. Возле стола два табурета, один на четырех ногах, второй лежит. На столе.

Он подошел ближе и поморщился. И тут сивуха! Не бимбер, не ксенжицувка[12], а именно она, такую можно пить, только нос зажимая. Но пили, причем втроем. Кружка, два стакана, нарезанный прямо на столешнице лук и… газета «Красная звезда»! В масляных пятнах, с кусочком присохшего сала.

Что докладывать начальству, бывший гимназист уже знал, но на всякий случай прошел в следующую комнату, а затем заглянул в коморку. Приехали, разграбили, перевернули все вверх дном. Хозяев то ли забрали с собой, то ли те успели в лес нырнуть.

На всякий случай он еще раз осмотрел комнату, где гости пировали. Окурки прямо на полу, еще один кусок сала, раздавленный чьей-то подошвой. Скамья возле окна. А на скамье.

Все еще не веря, доброволец шагнул ближе. Командирская сумка! Кожаная, с металлической застежкой и ремнем! Неужто забыли по пьяному делу? Взял в руки (тяжелая!), открыл — и присвистнул. Если и упились, то в смерть, так что и себя не помнили.

Пистолет!

Достал, взвесил в руке, осмотрел. Память подсказала: русский ТТ, он же Тульский Токарева, самозарядный, действует за счет отдачи при коротком ходе ствола. Восемь патронов, кнопка защелки магазина на левой стороне рукоятки. Неужто забыли? Будет трибуналу работа!

Уже ничему не удивляясь, он пошарил в сумке. Что там еще? Неужели карта? В трибунал!

Карта оказалась настоящей, военной, на тканевой основе. Красные стрелки, синие, карандашные пометки, чьи-то подписи внизу.

Он присел на лавку, усмехнулся. Ну, точно, пиратский клад! Пятнадцать человек на сундук мертвеца — и две бутыли сивухи. Потом задумался, вновь изучил карту — и занялся пистолетом. Отсоединил магазин (кнопка справа!), выщелкнул патроны.

* * *

— Стой, — окликнули из-за дерева. — Кто идет?

— Семь, — откликнулся он. — Отзыв?

На поляне пахло дымом, возле полевой кухни выстроилась очередь с котелками, усатый ротмистр, заместитель майора, что-то внушал двум стоящим по стойке «смирно» шеренговым. Доброволец Земоловский взвесил командирскую сумку в руке, прикидывая, где ему искать пана подпоручника, но тот объявился сам, словно соткавшись из теплого вечернего воздуха.

— Сходили?

Следовало доложиться по всей форме — или хотя бы принять должный вид, но он лишь пожал плечами.

— Никого там нет. И. Возьмите вашу сумку.

Офицер взглянул недобро.

— В каком смысле — мою?