Шамординские сестры очень хотели, чтобы тело старца было предано земле в том месте, где застигла его смерть, т. е. в Шамордине. Они усматривали в этом волю Божию. Оптинцы же находили, что старец должен быть погребен в той обители, в которой он числился, в которой он полагал начало монашеству, в которой протекла вся его жизнь, и в которой почивали его наставники — старцы Лев и Макарий. Там, около этих старцев, следовало почивать и телу о. Амвросия. За разрешением возникшего затруднения обратились в Св. Синод, и Синод предписал предать земле останки старца Амвросия в Оптиной Пустыни.
Была дождливая осенняя погода. Но это не помешало огромному стечению народа, отовсюду собравшегося на погребение чтимого старца. После продолжительного отпевания, совершенного в Шамордине, во время которого было произнесено много глубоко прочувствованных речей, отметивших великое значение русского старчества вообще и старца о. Амвросия в частности, гроб старца, при громком плаче осиротевших шамординских сестер, был вынесен из церкви, и похоронная процессия двинулась в Оптину Пустынь. Сопровождаемая хоругвями и иконами, встречаемая в попутных селениях крестными ходами и духовенством в облачении, процессия была более похожа на перенесение мощей, нежели на обычное погребение умершего. Всю дорогу до Оптиной Пустыни гроб несли на руках. Несмотря на моросивший дождь и грязную дорогу, не уменьшалось число людей, сопровождавших процессию, не умолкали погребальные песнопения и ярко горели свечи в руках молящихся. Уже в сумерки процессия достигла Оптиной Пустыни, откуда навстречу ей уныло неслись звуки большого колокола. Тело старца Амвросия предано было земле на общем кладбище по правую сторону от алтаря Введенского храма рядом с могилою старца Макария. Так закончилось многотрудное старческое служение о. Амвросия, в течение тридцати лет облегчавшего и несшего на себе скорби и тяготы бесчисленного числа людей, искавших у него помощи и утешения. Впоследствии над могилой старца была воздвигнута часовня, в которой пред иконами Казанской Божьей Матери и святителя Амвросия Медиоланского теплились неугасимые лампады.
На светлом, беломраморном надгробье золотыми буквами были начертаны слова апостола Павла, точно выражающие смысл жизненного подвига старца: “Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу” (1 Кор. IX.22).
Глава 8. Последние Оптинские старцы
Через два года после о. Амвросия, в январе 1894 года, скончался его ближайший помощник по духовничеству в Шамордине — начальник Оптинского скита иеросхимонах Анатолий, и в том же 1894 году, в августе, скончался и настоятель Оптиной Пустыни о. архимандрит Исаакий. С кончиною этих трех духовных руководителей оптинского братства закончился период высшего духовного расцвета и высшей славы Оптиной Пустыни. В дальнейшем своем существовании Оптина Пустынь жила уже только воспоминаниями своего славного прошлого и посильным хранением своих славных традиций. И хотя старчество в Оптиной Пустыни не угасло, но уже не имело прежней силы и славы. После кончины о. Амвросия старчество сперва распределилось между двумя его ближайшими учениками и помощниками — скитоначальником о. Анатолием и иеромонахом о. Иосифом. По смерти же о. Анатолия главным старцем сделался о. Иосиф. Он жил в келье о. Амвросия и своею кротостью, смирением и преданностью памяти своего наставника приобрел общую любовь и уважение.
Все любившие о. Амвросия не могли не любить и о. Иосифа, которого высоко ценил и сам покойный старец, говоривший о нем своим духовным детям: “Я поил вас вином с водою, а Иосиф будет поить вас цельным вином”. Сам престарелый настоятель Оптиной Пустыни, о. Исаакий, видел в о. Иосифе преемника о. Амвросия по старчеству. Впрочем, не прекратилась и та линия старчества, во главе которой стоял о. скитоначальник Анатолий. Его преемник по должности скитоначальника, о. Венедикт, заменил для многих о. Анатолия. О. Венедикт был воспитанником Смоленской духовной семинарии и некоторое время был мирским священником в своей Смоленской епархии. Он отличался благоговейною жизнью и, овдовев, по совету о. Амвросия поступил в Оптину Пустынь, где исполнял обязанности письмоводителя при старце. Под руководством о. Амвросия и о. Анатолия он сам приобрел духовную опытность и стал полезным руководителем для своих духовных детей. Еще при жизни старца Амвросия он исполнял обязанности духовника шамординских сестер и остался им и впоследствии. Окончил он свою жизнь в сане архимандрита, настоятелем Боровского Пафнутиева монастыря.
Другим учеником скитоначальника о. Анатолия был иеромонах Нектарий, о котором говорили как об опытном делателе умной Иисусовой молитвы. Он поступил в скит еще мальчиком и большую часть своей жизни провел в глубоком уединении, под руководством о. Анатолия. Лишь в последние годы, уже по кончине о. Иосифа, он, с благословения настоятеля Оптиной Пустыни, поселился в келье о. Амвросия и стал принимать посетителей. По примеру первого оптинского старца Льва, и о. Нектарий не чужд был некоторого юродства О. Иосиф скончался в мае 1911 года и был похоронен на общем кладбище у ног старца Амвросия как его верный и преданный ученик. После его кончины из всех бывших учеников о. Амвросия особенно выделился иеромонах о. Анатолий (младший), который и сделался вскоре главным и общепризнанным старцем Оптиной Пустыни. Когда-то он был келейником у о. Амвросия и жил в скиту. Будучи еще в сане иеродьякона, в 1905 году он уже привлекал к себе внимание и сердца богомольцев своим внимательным, любовным выслушиванием их печалей и жалоб. Особенно льнули к нему старухи-крестьянки. Мне пришлось быть у него в 1905 году в его маленькой, тесной келье в глубине скита. Рядом с ним, в другой келье, помещался о. Нектарий. Мы сидели втроем за самоваром у о. Анатолия. Небольшого роста, немного сгорбленный, с чрезвычайно быстрою речью, увлекающийся, любовный — о. Анатолий уже тогда оставил во мне неизгладимое впечатление.
Шесть лет спустя я снова увидел о. Анатолия, уже в сане иеромонаха. Он жил уже не в скиту, а в монастыре, при церкви Владимирской иконы Божьей Матери, и пользовался уже большою известностью как общепризнанный старец. Около него уже создалась та особенная духовная атмосфера любви и почитания, которая окружает истинных старцев и в которой нет ни ханжества, ни истеричности. О. Анатолий и по своему внешнему согбенному виду, и по своей манере выходить к народу в черной полумантии, и по своему стремительному, радостно-любовному и смиренному обращению с людьми напоминал преп. Серафима Саровского. Обращала на себя внимание его особенная, благоговейная манера благословлять — с удерживанием некоторое время благословляющей руки около чела благословляемого. В нем ясно чувствовались дух и сила первых великих оптинских старцев. С каждым годом возрастала его слава и умножалось число его посетителей.
О. Анатолию пришлось пережить все бедствия военного времени, революции и большевизма. Несмотря на все эти испытания и на собственную тяжелую болезнь, о. Анатолий оставался неизменно живым, отзывчивым и любвеобильным. Он скончался, по-видимому, в 1922 году, и с его смертью закончилось четвертое тридцатилетие в истории Оптиной Пустыни. Из настоятелей Оптиной Пустыни, управляющих ею после о. архимандрита Исаакия, более других был нам известен о. архимандрит Ксенофонт, управлявший обителью около двадцати лет. На вид суровый, строгий, молчаливый, с бледным болезненным лицом, он был верным хранителем оптинских преданий и заботливым хозяином. Происходил он из крестьян.
Глава 9. Заключение
Мы перечислили далеко не всех тех иноков Оптиной Пустыни, которые обращали на себя внимание своею выдающеюся жизнью и своими высокими качествами Может быть, иных, не менее замечательных, мы даже и не упомянули. Составляя настоящий очерк исключительно по памяти, мы, естественно, могли упустить многое, даже существенное. В заключение нашей книги мы не можем воздержаться от невольно напрашивающегося сравнения жизни Оптиной Пустыни с переменами, происходящими в жизни видимой, окружающей нас природы.
После долгой, холодной и беспросветной зимы XVIII века оживает и возрождается Оптина Пустынь в начале XIX века. Под воздействием лучей согревающей теплой любви внимательного и заботливого сердца московского митрополита Платона начинается в Оптиной Пустыни ранняя весна — деятельность игумена Авраамия, переселяются в Оптину Пустынь юные подвижники — Моисей и Антоний, возникает скит.
Весна все более и более входит в свои права. Природа все более и более расцветает. В Оптиной Пустыни начинается деятельность о. Моисея как настоятеля обители, о. Антония как начальника скита и о. Леонида как монастырского старца.
Приходит лето. Прибывает в Оптину Пустынь о. Макарий. Старчество все более крепнет и развивается. При содействии Киреевских развивается издательская деятельность: извлекаются из-под спуда писания великого старца Паисия Величковского, опубликовываются в печати и широко распространяются по России.
Возрастает слава и известность Оптиной Пустыни.
Лето становится все жарче и роскошнее. Поспевают травы. Созревают хлеба. Фруктовые деревья дают плоды свои. Так и оптинское старчество в лице старца Амвросия приносит свой наиболее зрелый, наиболее обильный плод. Деятельность старца переходит далеко за пределы обители, становится известной всей России, возникает трудами и заботами старца новая пустынь — Казанская Амвросиевская Шамординская обитель, основываются по его благословению и другие обители — в Воронежской, Саратовской и Полтавской епархиях.
Но вот лето кончается. Природа еще прекрасна, еще хранит в себе остатки прошлого богатства и красоты, но новых созреваний уже нет. Наступила ранняя осень. Это жизнь Оптиной Пустыни по смерти о. Амвросия и о. Исаакия. Еще не забыты предания старцев, еще память о них жива и в сердцах, и на устах всех, еще растут прекрасные осенние цветы духа — старцы Антоний, Иосиф, Венедикт, Анатолий (младший), но уже нет в них летней силы, летнего аромата. Наконец, наступает слякоть поздней осени, развертывается русская революция, а за нею начинается суровая, жестокая, холодная, беспросветная зима — царство большевиков. Оптина Пустынь замирает, погружается в глубокий зимний сон. Круг ее жизни, цветения и плодоношения закончился
Придет ли опять весна? Повеет ли опять теплом и любовью? Проснется ли снова к жизни Оптина Пустынь? — Это ведомо единому Богу!
1925.6/19.XII.
Правда христианства (Избранные статьи)
ebooksa